Экономическое наследие адама смита в области таможенно-тарифного регулирования внешней торговли. Экономическое наследие Карла Маркса - Багатурия Г.А

Вопрос о месте и роли марксистско-ленинского экономического учения в современном мире, несомненно является одним из актуальнейших вопросов стоящих перед экономической теорией. Однозначного ответа на него пока нет и, вероятно, еще долго не будет. В зависимости от того, чьи классовые интересы выражает тот или иной ученый, формируется его отношение к теоретическому наследию Маркса. Одни из них, отражая умонастроение новом буржуазии, спешат полностью его отбросить, объявить утопическими его идеи, доказать несостоятельность его как теоретической основы социального преобразования общества. Другие, наоборот, безоговорочно защищают марксизм, признают его безальтернативность. Обе эти крайние точки зрения, как и любая другая крайность, не являются правильными. Истину следует искать в другом месте. Ее не надо искать там, где предпринимаются попытки представить марксистскую политэкономию простым продолжением и развитием учения классической школы, и, безусловно не там, где имеет место попытка догматизировать марксизм, изобразить его в виде набора незыблемых, годных на все времена, положений и выводов. Марксистское экономическое учение следует характеризовать и оценивать с конкретно-исторических позиций, отбрасывая за ненадобностью все те его положения, которые устарели и опровергнуты жизнью, и активно использовать те его теоретические выводы, которые в современных условиях сохранили свою силу.

В частности, следует признать, что марксистская экономическая теория содержит ряд научно обоснованных выводов, характеризующих закономерности функционирования рыночного капиталистического хозяйства. Как отмечают некоторые западные экономисты, марксистский экономический анализ остается самым серьезным, самым проницательным исследованием капиталистической системы, из всех, которым она когда-либо подвергалась.

Марксизм – закономерный научный этап познания действительности, обусловленный требованиями времени и соответствующими социальными интересами. Нет сомнений в том, что экономическое учение марксизма содержит некоторые устаревшие и потерявшие свою актуальность выводы. Но это присуще любой теоретической системе. К тому же идеи марксизма были апробированы на практике и поэтому, сегодня их можно оценить достаточно полно.

Экономическая теория Маркса была направлена на обоснование вывода об исторически преходящем характере капитализма. Она доказывала, что проблемы капиталистической экономики не могут быть решены в пределах этого общества, поскольку являются следствием рыночной формы организации хозяйства.

Этот вывод в современной экономической теории во все не отбрасывается. Наоборот, признавая справедливость утверждения о недостатках рыночной экономики, она ищет способы разрешения данной проблемы.

Все дело в методах ее решения. Ортодоксальные марксисты признают лишь революционное преобразование общества, только социальную революцию, ссылаясь при этом на авторитет Маркса. Однако непредубежденный анализ наследия Маркса свидетельствует, что это не совсем так. Маркс в своих произведениях рассматривал два пути перехода от капитализма к социализму – революционный и эволюционный. Его выводы относительно преобразования общества были неоднозначными, оставляли простор для выбора форм подобной трансформации. Однозначным и категорическим был только вывод об объективной необходимости этих преобразований.

Вклад марксистской экономической теории признан экономистами всех поколений, всех направлений. Многими аспектами теоретической концепции Маркса ученые-экономисты пользуются и в наши дни. Поэтому марксистскую политическую экономию можно считать плодотворным направлением мировой экономической мысли. Следует согласиться с мнением тех западных ученых, которые заявляют: "Чтобы понять основные цели экономики как науки, лучше всего обратиться к трудам трех величайших экономистов: Адама Смита, Карла Маркса и Джона Мейнарда Кейнса". /Р.Хейлброкер, Л.Тороуи "Экономика для всех",1994./

В теории издержек производства австрийской школы в рамках концепции альтернативных затрат ценность производительных благ приравнивалась к ценности принесенных им в жертву благ, приносящих непосредственное удовлетворение. Однако оставался открытым вопрос о том, какая часть их ценности должна быть отнесена на счет того или иного фактора производства. Аналогичная проблема встает и в случае, если мы придерживаемся концепции не субъективных, а объективных издержек в варианте, данном французским экономистом Ж.Б.Сэем. Напомню, взгляд Сэя состоит в том, что все факторы производства (труд, капитал, земля) на равных участвуют в процессе создания стоимости и получают свою долю созданного продукта. Но и здесь остается нерешенным вопрос, как определяется доля данного фактора в стоимости созданной продукции. Вариант ответа на данный вопрос был дан только в конце девятнадцатого века американским экономистом Дж.Б.Кларком (1847-1938) в работе “Распределение богатства” (1899). Взяв за основу теорию “трех факторов производства” Сэя, в своих основных постулатах Кларк опирался также на работы Д.Рикардо и Т.Мальтуса. Он распространил сформулированный ими закон “убывающего плодородия почвы” на все другие факторы производства, сформулировав в общем виде закон “убывающей предельной производительности”. Закон гласит, что в условиях, когда хотя бы один фактор производства остается неизменным, дополнительное приращение других факторов дает все меньший и меньший прирост продукции. Иными словами, предельный продукт переменного фактора постоянно уменьшается.

В определении же размеров вклада фактора производства в созданный продукт, и соответственно, доли вознаграждения каждого фактора, Кларк заимствовал принцип, который применил Рикардо в своей теории земельной ренты. Именно здесь Рикардо впервые использовал принцип предельных приращений для иллюстрации того, что на долю фиксированного фактора (в рассматриваемом случае - земли) достается остаточная прибыль, определяемая разницей между средним и предельным продуктом переменного фактора.

Используя вышеназванные положения, Кларк предпринял попытку точного определения долей, которые могут быть приписаны специфической производительности труда и капитала. Почему именно на этих факторах производства сосредоточил внимание Кларк? Это станет понятным, если мы приведем цитату из его работы. “Право общества на его существование в его настоящей форме, - пишет Кларк, - оспаривается. Обвинение, тяготеющее над обществом, состоит в том, что оно эксплуатирует труд. Если бы это обвинение было доказано, то каждый честный человек должен был бы стать социалистом. Долгом каждого экономиста является проверка данного обвинения” *1*. И Кларк действительно создает вариант теории, где эксплуатация труда капиталом ставится под сомнение.

В теории Кларка каждый фактор производства характеризуется специфической производительностью и создает доход, причем каждый собственник получает свою долю доходов, которую создает принадлежащий ему фактор.

Исходя из закона убывающей предельной производительности Кларк делает вывод, что при неизменном размере капитала каждый дополнительный работник производит меньше продукции, чем ранее принятый. Производительность труда последнего работника называется предельной производительностью труда. По мнению Кларка, только тот продукт, который создается предельным рабочим, можно вменить труду и считать продуктом труда, остальная же часть продукции, то есть разница между “продуктом промышленности” и “продуктом труда” представляет собой продукт капитала*1*.

Основополагающим в теории Кларка является утверждение, что предельный продукт в денежной форме определяет справедливый, естественный уровень дохода, выплачиваемый каждому фактору производства. Естественный, справедливый уровень заработной платы рабочих в нашем примере будет совпадать с ценой предельного продукта, произведенного последним рабочим, то есть с ценой восьми единиц продукции. Если принять предположение Кларка, что заработная плата определяется предельной производительностью труда, то есть предельной производительностью последнего рабочего, то легко объяснить крайне низкую заработную плату в развивающихся странах, ибо в условиях избыточного предложения труда по отношению к суммарному капиталу общества, предельный продукт последней единицы общественного труда будет стремиться к минимуму. Впрочем, утверждение о вознаграждении фактора в соответствии с величиной его предельного продукта Кларк распространяет и на другие факторы производства. В частности, в его теории величина процента как продукта капитала определяется единицей капитала, дающей наименьший прирост продукции. При прочих равных в условиях убывающей предельной производительности чем больше величина суммарного капитала общества, тем ниже процентная ставка. Таким образом, и капиталист, и рабочий являются жертвами “естественных законов”, именно закона убывающей предельной производительности. По утверждению Кларка, если нет препятствий для конкуренции, заработная плата, процент и рента будут представлять собой цены факторов производства, совпадающие по величине с их предельным продуктом, или с их предельной производительностью. Интересно отметить, что в модели ценообразования на факторы производства Кларка впервые после классиков политической экономии процесс производства и распределения имеют единую основу - предельный продукт факторов.

Логика Кларка хорошо иллюстрируется следующим примером. Дана фиксированная величина капитала, которая воплощена в средствах производства. Предприниматель последовательно прикладывает к капиталу определенные количества труда, нанимая дополнительные группы рабочих. Первая группа рабочих (10 человек) производит продукт, равный 100 единицам, вторая (10 человек) производит продукт, равный 90 единицам, третья (также 10 человек) производит продукт, равный 80 единицам. Убывание физического продукта, созданного рабочими, логически следует из принятия нами закона убывающей предельной производительности. Физический предельный продукт последнего рабочего будет равен 8 единицам (80:10). Согласно логике Кларка, только тот продукт, который создается предельными рабочими можно приписать труду и считать продуктом труда, тогда в нашем примере весь продукт труда совокупных рабочих составит 240 единиц (8 х 30). Излишек же продукции, произведенной более производительными рабочими, который представляет собой разность между совокупным продуктом и продуктом труда (270 - 240 = 30), должен относиться за счет других факторов производства, в нашем примере считаться продуктом капитала.

Со времени опубликования теория Кларка подвергается критике, которая идет по нескольким направлениям. Во-первых, подвергается сомнению постулат о справедливом распределении доходов на основе предельной производительности факторов производства. Напомню, что сам Кларк рассматривал теорию предельной производительности как механизм, обеспечивающий каждому производственному фактору доход, который отвечает требованиям не только “эффективности”, но и “справедливости”. Конечно, надо иметь в виду, что Кларк развил эту теорию применительно к условиям совершенной конкуренции, совершенного предвидения и абсолютной мобильности факторов производства. Но даже в этих условиях результаты действия рыночных механизмов вряд ли можно считать справедливыми. Если какой-либо фактор относительно дефицитен, это приведет к установлению высокой цены на него и нет оснований полагать, что эта, продиктованная соображениями эффективности цена будет соответствовать нашим представлениям о справедливости. Во-вторых, теорию предельной производительности вряд ли можно назвать теорией распределения, поскольку настоящая теория распределения должна нам рассказать о распределении доходов в обществе. Теория предельной производительности это скорее теория ценообразования на факторы производства. Но даже здесь она не является теорией ценообразования в полном смысле слова, так как совершенно не затрагивает предложения на соответствующих рынках. Чтобы выйти из этого затруднения, надо принять предположение о совершенной неэластичности, заданности объемов факторов производства.

В связи с вышесказанным, надо сделать вывод, что теория предельной производительности - это не более чем теория формирования цен спроса на производственные факторы. Именно таков современный статус теории предельной производительности и именно в таком виде она вошла в теорию поведения фирмы. Мы уже знаем, что фирма, действующая в условиях совершенной конкуренции, максимизирует прибыль, приравнивая предельные издержки к цене. Максимизация прибыли подразумевает минимизацию издержек, а последнее равносильно вознаграждению факторов производства в соответствии с их предельной производительностью. Если фирма, действующая в условиях совершенной конкуренции, следует правилу равенства взвешенных предельных величин, она наймет ровно столько рабочей силы, чтобы уравнять предельный продукт труда в денежном выражении установившейся ставке заработной платы. Как видим, в современной трактовке теория Кларка уже не претендует на обоснование справедливости распределения созданного продукта, а рассматривается как модель закономерности образования доходов в условиях оптимизации производства и отражения движения цен на факторы производства в реальных условиях рыночной экономики

Что касается приложимости теории предельной производительности на макроэкономическом уровне, то надо сказать, что на базе этой теории были созданы впоследствии модели производственных функций. Наиболее известной является функция Кобба-Дугласа, названная по имени американского экономиста Дугласа и математика Кобба, разработанная ими в 1928 году на основе соотношения динамики физического объема валового продукта, размеров капитала и количества отработанных рабочими и служащими обрабатывающей промышленности США человеко-часов. Данная функция имеет следующий вид

Y = AK a L b

где К - количество капитала (используемых средств производства),

L - количество труда,

а, b - степенные показатели, которые показывают, на сколько процентов увеличится валовый продукт, если увеличить на 1% соответственно количество капитала и труда, каждый раз оставляя количество другого фактора фиксированным,

Из того, что было сказано, казалось бы, логически вытекает вывод о том, что экономика сегодняшней России представляет собой чуть ли не классический пример хозяйства страны, относящейся ко второму-третьему эшелону мировой капиталистической экономики, - страны, находящейся, по большому счету, на периферии мирового хозяйства и выступающей в качестве несамостоятельной его части, поставщика первичных ресурсов и рынка сбыта для продукции более продвинутой части глобального капитализма. Действительно, мы имеем качественный разрыв в уровне доходов, в технологическом уровне производства и его структурных характеристиках; в уровне эффективности использования исходных экономических ресурсов. Мы имеем экономику, в очень большой степени зависимую от топливно-сырьевых отраслей, со слабо развитым (по меркам развитых стран) обрабатывающим сектором и еще менее развитым финансовым сектором. Мы не имеем самодостаточности и внутренне встроенных механизмов роста в нашем национальном хозяйстве, существует высокая зависимость экономики и бизнеса в России от экономики развитой части мира - ядра современного капитализма. Наконец, мы имеем соответствующую этому экономическому положению социально-политическую надстройку, а именно: отсутствие в стране зрелого гражданского общества и присущих ему институтов, то есть развитой правовой системы, независимого судопроизводства, реальной, а не декоративной партийно-парламентской политической системы, подотчетного парламенту и партиям правительства и т.д. Я уже предлагал в качестве общей характеристики современного российского капитализма выражение «периферийный капитализм», которое, на мой взгляд, с одной стороны, отражает неполноценность развития в нашей стране основных рыночно-капиталистических отношений и институтов (то есть, это своего рода недокапитализм, ухудшенный капитализм), а с другой - его зависимое положение в рамках глобального капитализма. Он занимает главным образом традиционные и неперспективные ниши мирового хозяйства, не дающие возможности максимально эффективно использовать имеющиеся в стране материальные и людские ресурсы.

Вместе с тем, если мы сравним Россию с другими странами, имеющими примерно такие же характеристики и занимающими в мировом хозяйстве аналогичное положение, то мы не сможем не заметить ряд отличительных черт, ряд особенностей, во многом связанных с особенностями исторического пути России, потенциально выделяющих ее из ряда «коллег по цеху». Заключаются эти особенности главным образом в двух вещах: 1) в наличии в структуре ее экономики некоторых секторов, отраслей и производств, не характерных или во всяком случае не типичных для классической «периферийной экономики», и 2) в избыточных для такой модели качественных характеристиках исходных экономических ресурсов, присутствующих в ее хозяйственной системе. Рассмотрим их поподробнее.

Итак, первое, что мы должны отметить, - это своеобразное наследие советской индустриализации и затянувшейся на долгие десятилетия исторической конфронтации тогдашнего Советского Союза, выступившего в роли преемника Российской империи, со всем развитым капиталистическим миром. Наследие это состоит, прежде всего, в том, что в Советском Союзе (и в первую очередь в составлявшей его основу Российской Федерации в ее нынешних границах) в условиях почти полной изоляции от мирового рынка был сформирован почти полный цикл производств и отраслей, присутствующих в современной индустриальной экономике. То есть к базису из естественных для экономического уровня России производств сырьевого сектора и сектора его первичной переработки были пристроены не обусловленные этим уровнем, в значительной степени искусственно созданные блоки отраслей глубокой переработки и машиностроения, в том числе очень сложных и требующих для своего становления огромных капиталовложений. При всей малоэффективности многих звеньев цепочки перерабатывающих производств, при объективном отсутствии адекватного внешнего спроса и необходимости постоянной централизованной поддержки, не обусловленной объективными внутренними потребностями, эти отрасли были тем не менее созданы и существовали в значительных масштабах. В первую очередь это относится к приборо- и станкостроению, радиоэлектронной промышленности, производству уникальных видов энергетического оборудования и систем вооружений, в значительной степени - к судо- и авиастроению. Кроме того, в стране была создана широкая сеть научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, часть из которых обслуживала вышеперечисленные отрасли и производства, часть - вела работы на более длительную перспективу. В результате доля технически сложных и интеллектуалоемких производств и, следовательно, подготовленных для работы в них рабочих и специалистов, была пусть и искусственно, но поднята до очень значительных пределов.

Одновременно система форсированной подготовки рабочей силы обусловила более высокий, чем в странах с аналогичным уровнем экономического развития, уровень общего и профессионального образования. Вне зависимости от того, насколько полно и эффективно использовались его результаты, массовое образование (в отличие от элитного, ситуация с которым была менее однозначной) находилось на уровне, не уступавшем среднему уровню развитых стран, а в отдельных аспектах и превосходящем его.

При этом необходимо оговориться: было бы обманом утверждать, что вышеупомянутые отрасли и секторы были действительно передовыми по мировым меркам. С точки зрения некоторых уникальных технических решений - возможно, да. Но с точки зрения экономики они базировались на непропорциональной и неэффективной централизации всех имеющихся ресурсов для решения задач, сформулированных исходя из идеологических или стратегических соображений. То есть в основе их существования и развития лежало нерыночное распределение ресурсов, осуществляемое государством-собственником; государством, непосредственно управляющим практически всей хозяйственной деятельностью в стране. Естественно, что крах этого государства в начале 1990-х годов, слом механизма централизации в его руках основной части экономических ресурсов и открытие экономики для внешней конкуренции неизбежно привели к сокращению производственной деятельности в этих отраслях на 70-80% и более. Известно, что в течение 3-4 лет после отмены государственного монопольного контроля за хозяйственной активностью остановились сотни и тысячи производств, составлявших до этого предмет гордости советской промышленности, а на остававшихся коэффициент загрузки оборудования и использования трудовых ресурсов упал в несколько раз. Могло ли быть иначе? При стихийном переходе к рыночной экономике, которую осуществили в 1992 году, иначе и не могло быть: производство, ориентированное на выполнение специфических государственных заказов, и производство, ориентированное на массовый спрос, - это принципиально различные производства, механическая конверсия одного в другое просто невозможна, так что проекты подобного рода изначально были обречены на провал.

Тем не менее непреложным фактом остается и то, что в советский период при низком уровне жизни основной части населения и в целом отсталой экономике в некоторых ее секторах были созданы серьезные заделы для производства более высокого уровня, чем уровень экономики в целом. Более того, в отличие от самих искусственно созданных производств, эти заделы (прежде всего интеллектуальные и инфраструктурные) не исчезли вместе с падением производства в первой половине 1990-х годов и в значительной своей части сохранились и сейчас, по прошествии десяти с лишним лет после кончины плановой экономики.

Прежде всего, это большое количество людей, имеющих достаточно высокий уровень общего образования, обладающих высокой мотивацией и способностью к самообразованию и обучению, профессионально мобильных и готовых работать по найму практически в любой сфере, в том числе требующей профессиональной квалификации. Не случайно, что рост многих новых видов бизнеса в 1990-е годы, в частности в области финансовых услуг, развитие сферы телекоммуникаций, а также восстановление и расширение производства некоторых видов электронной продукции как бытового, так и промышленного назначения, при всех присущих новым предприятиям в этих сферах слабостях, не испытывали больших проблем с обеспечением себя квалифицированными трудовыми ресурсами и не нуждались в привлечении большого количества специалистов из-за рубежа.

Предпринимающиеся в последние годы попытки включить российские предприятия и организации в таких специфических и, безусловно, высокотехнологических сферах, как авиакосмическая промышленность, атомная энергетика, биотехнологии и др., в международную кооперацию, в том числе в деятельность транснациональных бизнес-структур, показала, что определенные ресурсы в виде результатов НИОКР и специалистов в соответствующих областях и сейчас, спустя почти полтора десятилетия, обладают немалой рыночной, в том числе и конъюнктурной ценой.

Кроме того, очевидную ценность имеют и некоторые элементы материальной инфраструктуры, выходящие за рамки потребностей сырьевой периферийной экономики: мы имеем в самых различных регионах страны крупные города со всей необходимой для их функционирования транспортной, коммуникационной и бытовой инфраструктурой - города, способные разместить у себя, снабдив в необходимом количестве рабочей силой и коммунальными услугами, немалое количество современных производств.

Наконец, еще один немаловажный аспект. При всей противоречивости и социальной несправедливости процессов так называемого «первоначального накопления капитала», происходивших в стране в 1990-е годы, по крайней мере один его аспект имеет позитивное значение: в стране появился собственный, национальный крупный бизнес. В целом не оправдались высказывавшиеся опасения и даже вполне обоснованные страхи, что в процессе открытия экономики все командные позиции в реальном и финансовом секторах будут заняты крупными транснациональными корпорациями (а для типичной развивающейся страны с сопоставимыми с Россией характеристиками подобная ситуация является правилом), в то время как национальный частный бизнес будет представлен мелкими фирмами и фирмочками, не способными накапливать капитал и осуществлять сколько-нибудь значимые инвестиции. Предприятия с чисто российским или преобладающе российским капиталом и отечественными же управляющими сегодня доминируют в абсолютном большинстве важных сфер и осуществляют более 90% всех инвестиций в экономике. По данным меморандума Всемирного банка, на конец 2001 г. на долю 23 крупнейших российских финансово-промышленных групп приходилось более трети всего производимого ВВП, еще четверть - на долю предприятий с государственным контролем, а на иностранные компании приходилось лишь 5% российского валового продукта. В России во многом неожиданно для западных экспертов в очень короткие сроки поднялись и встали на ноги крупные компании, способные не только обеспечивать себе прочные позиции на внутреннем рынке, но и осуществлять в значительных масштабах собственную зарубежную экспансию. Примерами последней, в частности, переполнена экономическая хроника последних трех-четырех лет. О чем это говорит? В первую очередь о том, что при всей справедливости претензий к российскому крупному предпринимательству, при всех его очевидных слабостях его потенциал превосходит ту роль в глобальной экономике, которую отводит России ее нынешнее положение мировой периферии, что объективно увеличивает шансы страны на осуществление определенного качественного скачка.

Введение

Начиная с XIV в. в экономике некоторых стран Западной Европы феодальный способ производства вступает в стадию разложения. Натуральное хозяйство постепенно вытесняется товарно-денежными отношениями. Товарный обмен во все большей степени становится условием хозяйственной жизни. В XV-XVII вв. в Европе происходят значительные изменения. Формируются централизованные национальные государства, активно растут и усиливаются города, бурно развиваются торговля, материальное производство, мореплавание, осуществляются великие географические открытия и колониальные завоевания, идет эпоха первоначального накопления капитала. В этот период широко развивается банковская деятельность, появляются торговые дома, и монопольные объединения торговцев. Купечество, считавшееся ранее третьим сословием, выходит на передовые позиции, как в экономике так и в политике. В сфере науки происходит постепенное освобождение от влияния богословия. Развивается экспериментальная наука.

На основе этих процессов в передовых странах Западной Европы с XIV в. начинает складываться экономическое учение и политика меркантилизма (ит. mercante – торговец, купец).

Меркантилизм, как экономическое учение, это первая школа экономической теории, которая возникла в Англии, Франции, Италии и других странах в начальный период развития капитализма. Ее последователи предприняли попытку определить форму богатства общества и способы его увеличения.

Меркантилисты, основу богатства – как частного, так и национального –представляли в виде накопления денег, монет из золота и серебра, всеобщего эквивалента товарной экономики. Сила государства они измеряли его денежными ресурсами. Источниками накопления денег служила прибыль (доход), возникшая во внешней торговле.

Меркантилизм, как политика, был направлен на создание сильных национальных централизованных государств, которые должны были обеспечить национальному торговому капиталу благоприятные условия для его развития за счет притока денег из других стран.

В развитии меркантилисткой политики различают два этапа: ранний меркантилизм и поздний (зрелый) меркантилизм.

Ранний меркантилизм (монетаризм), охватывает XIV-XVI вв. Для него была характерна забота об активном денежном балансе (превышением количества ввозимых в страну денег над вывозимым из нее их количеством). Поскольку богатство это деньги, главная цель государства состоит в привлечении в страну иностранной монеты и воспрепятствование утечке за границу собственной. Для этого использовались административные средства, носящие принудительный характер («закон об истрачивании», «закон о сыщиках») и манипуляции в сфере денежного обращения (порча денег).

Поздний меркантилизм (мануфактурный), конец XVI - первая половина XVIII вв. выступил против запрета вывоза денег, который препятствовал развитию внешней торговли, и за активный торговый баланс (превышение стоимости вывезенных из страны товаров над стоимостью благ, ввезенных в страну). Для позднего меркантилизма свойственен более зрелый подход, выражавшейся в достижении цели экономическими средствами.

Наиболее известными представителями меркантилизма были Вильям Стаффорд, Джон Лоу, Антуан де Монкретьен, Гаспар Скаруффи, Антонио Джевонези. Но главным теоретиком позднего меркантилизма, выражавшем точку зрения купеческого капитала, стал Томас Мэн, названый в последствии «стратегом торговли».
Краткая биографическая справка
Томас Мэн (1571 –1641 гг.), характерный выразитель идей английского позднего меркантилизма, родился в Лондоне 17 июня 1571 г. Происходил из старой семьи ремесленников и торговцев. Его дед был чеканщиком на лондонском монетном дворе, а отец вел торговлю шелком и бархатом. Рано потеряв отца, Томас Мэн был воспитан в семье отчима, богатого купца и одного из основателей Ост-Индской торговой компании, возникшей в 1600 г. Пройдя обучение в лавке и конторе отчима, он начал, лет с восемнадцати, службу в Левантской компании, торговавшей со странами Средиземноморья, и несколько лет провел в Италии, ездил в Турцию и страны Леванта. Мэн быстро разбогател и приобрел солидную репутацию. С 1612 г. Мэн жил в Лондоне, и женился на дочери богатого дворянина. В 1615 г. он впервые был избран в совет директоров Ост-Индской компании, и вскоре стал искуснейшим и активнейшим защитником ее интересов в парламенте и в печати. Интересно, что он отклонил предложение занять пост заместителя управляющего компанией, отказался от поездки в Индию в качестве инспектора факторий компании. Путешествие в Индию в те времена длилось не менее трех-четырех месяцев в один конец, и было сопряжено с немалыми опасностями: бури, болезни, пираты и пр.

Однако Мэн являлся одним из самых видных людей и в Лондонском Сити, могущественном буржуазном сообществе, и в Вестминстере. В 1622 г. Мэн вошел в специальную государственную комиссию по торговле, которая представляла собой совет экспертов из Сити при короле. Он был влиятельным и активным членом этого совещательного органа.

Под конец жизни Мэн был одним из самых богатых людей в Лондоне. Он владел большими земельными поместьями и был известен в широких кругах как человек, способный дать крупную ссуду наличными деньгами.

Умер Томас Мэн 21 июля 1641 г.
Основные труды в области экономики
От Мэна осталось два небольших сочинения, вошедших в золотой фонд экономической литературы:

«Рассуждения о торговле Англии с Ост-Индией, содержащее ответ на различные возражения, которые обычно делаются против нее», 1621 г.

Петиция лондонских купцов, торгующих с Ост-Индией, 1628 г.

«Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли как регулятор нашего богатства», 1630 г. (опубликовано в 1664 г.)
Взгляды на теорию богатства, роли государства, труда, цены, денег, стоимости.
Взгляд на теорию богатства

Томас Мэн как подлинный меркантилист основу богатства видел в денежной форме, в виде золота и серебра. Над его мышлением довлела точка зрения торгового капитала. Средством же для их увеличения являлась внешняя торговля, особенно с отдаленными странами (Турцией, Италией, странами Ост-Индии), «прибыль будет гораздо больше, если мы будем вести торговлю в отдаленных странах».

Чтобы увеличить богатство, нужно следовать таким рекомендациям:

Добиваться положительного торгового баланса, «продавать иностранцам ежегодно на большую сумму, чем мы покупаем у них»;

Не копить деньги как сокровище, а использовать их в торговых операциях, расширять торговлю – «вывоз наших денег является средством увеличить наше богатство»;

Быть экономными в расходах, избегать расточительства, излишеств, порочной праздности. Ссылаясь на пример трудолюбивых голландцев – соседей англичан, Мэн осуждает тех, кто, «предаваясь удовольствиям и в последние годы одуряя себя трубкой и бутылкой, и уподобляясь животным, посасывая дым и выпивая за здоровье друг друга», утрачивает обычную доблесть, которую англичане «часто так хорошо проявляли и на море, и на суше».

Мэн считал также что, условием роста богатства нации служит не только выгода внешнеторговых связей с другими, но и развитие собственной промышленности, ремесленного и мануфактурного производства, судоходства, обработка собственных земель, вовлечение населения в производительный труд. Он высказывался за производство товаров из иностранного сырья. «Эти производства дадут работу множеству бедного народа и увеличат ежегодный вывоз товаров за границу». «Мы должны, - поучает Мэн, - стараться изготовить как можно больше своих собственных товаров». «Там, где население многочисленно и ремесла процветают, там торговля должна быть обширной и страна богатой». Однако развитие производства признается им лишь в качестве средства расширения торговли.

Мэн делил богатство на два вида: естественное и искусственное. Естественное богатство – это то, чем обладает страна в силу климатических и географических условий, например это продукты сельского хозяйства, а также выгоды, которые имеет страна в торговле в силу своего расположения. Искусственное богатство – это то, что производит промышленность. Его наличие зависит уже от численности населения, его трудолюбия, знаний и умения.

Взгляд на роль государства

Мэн – являлся сторонником сильной власти. Он считал что Политика государства заключается в том, чтобы максимально сократить ввоз иностранных товаров и увеличить вывоз отечественных товаров за границу. Он выступает за государственную поддержку торговли, ремесел, но против мелочной регламентации. Так он резко выступает против политики монетаризма, является ярым противником любых мер стесняющих экспортную торговлю. Мэн рекомендовал отказаться от чрезмерного потребления иностранных товаров в питании и одежде путем введения законов о потреблении товаров собственного производства. Также он замечает, что не следует обременять слишком большими пошлинами отечественные товары, чтобы не удорожать их слишком для иностранцев и не препятствовать этим их продаже. Здесь ясно выражена ориентация на форсирование экспорта национальной продукции. Мэн предлагал проводить экономическую политику, направленную на защиту национального рынка, получившей в дальнейшем название политики протекционизма, которая включала в себя следующие элементы:

1. Внешнеторговая политика. Запрещается ввоз в страну многих иностранных товаров, вводятся охранительные и запретительные пошлины, устанавливаются экспортные премии; поощряется создание торговых монополий.

Вот что в своей работе «Богатство Англии во внешней торговле» пишет Мэн о пошлинах и экспортных премиях:

«Правильной политикой и выгодной для государства будет допускать, чтобы товары, изготовленные из иностранного сырья, как бархат и другие шелка, бумазеи, крученый шелк и т.п., вывозились беспошлинно. Эти производства дадут работу множеству бедного народа и сильно увеличат ежегодный вывоз таких товаров за границу, благодаря чему увеличится ввоз иностранного сырья, что улучшит поступление государственных пошлин...

Необходимо также не обременять слишком большими пошлинами наши отечественные товары, чтобы не удорожать их слишком для иностранцев и не препятствовать этим их продаже. И особенно это относится к иностранным товарам, ввезенным для дальнейшего вывоза, так как в противном случае этот вид торговли (столь важный для благосостояния страны) не сможет ни процветать, ни существовать. Но потребление таких иностранных товаров в нашем королевстве может быть обложено большими пошлинами, что составит выгоду для королевства в отношении торгового баланса и тем даст возможность королю больше средств сберегать из его ежегодных доходов...» .

«И наконец, мы должны стараться изготовить как можно больше своих собственных товаров, будь то естественные или искусственные. А так как людей, живущих ремеслами, гораздо больше, чем тех, кто добывает плоды земли, то мы должны старательнее всего поддерживать те усилия множества, в которых заключается наибольшая сила и богатство и короля и королевства, так как там, где население многочисленно и ремесла процветают, там торговля должна быть обширной и страна богатой...» .

Взгляд на теорию труда

Меркантилисты широко пропагандировали трудовую этику в духе христианской морали. Труд у них трактуется как один из источников богатства. Так Мэн в «Рассуждения о торговле Англии с Ост-Индией» писал: «труд делает некоторые страны, которые сами по себе бедны (природными ресурсами и драг металлами), более богатыми и сильными с помощью других стран которые имеют больше возможностей, но менее трудолюбивы». А далее Мэн высказывается и вовсе «классически»: «… всем нам в целом и каждому в отдельности следует напрячь все силы ума и сообразительности, для того чтобы помочь увеличению естественного богатства страны с помощью труда и развития ремесел».

Взгляд на теорию цены

В отличае от ранних меркантилистов, рекомендовавших завышать цены на экспортные товары, Мэн предлагал снижать цены. Это было связано с тем, что борьба за рынки стала более напряженной, и главной задачей стало увеличение объемов продаж. Он вписал, - «Опыт последних лет показал нам, что имея возможность продавать наше сукно в Турцию дешево, мы сильно увеличили наш вывоз туда, а Венеция настолько же потеряла вывоз своего, потому что оно оказалось дороже нашего».

Взгляд на теорию денег

К деньгам Мэн подходил уже «по-капиталистически», понимая, что их надо пускать в «оплодотворяющий» оборот. Доказывая необходимость пускать деньги в оборот, Мэн сравнивает торговлю с сельским хозяйством. Он пишет: «если мы посмотрим на поступки земледельца только во время посева, он бросает в землю так много хороших зерен, то мы его скорее примим за умалишенного, чем за хорошего хозяина. Но когда мы посмотрим на плоды его трудов осенью, то найдем, что его усилия богато вознаграждены».

Мэн высказывается за то чтобы деньги не оседали мертвым грузом в казне государства, а находились в постоянном обороте. Он критикует закон «об истрачении» «Соблюдение статута «Об истрачении» иностранцами не может ни увеличить, ни тем более удержать наши деньги в стране»., неодобряет политику направленную на изменение стоимости денег. «Повышение или понижение стоимости наших денег не может ни обогатить королевство деньгами, ни помешать вывозу денег». Он замечает что «не названия наших фунтов, шиллингов и пенсов принимаются во внимание, но истинная ценность нашей монеты». Мэн считает что только стабильность стоимости денег способствует развитию торговли, а следовательно о обогащению государства. Мэн также говорит о том, что «обилие денег в королевстве делает отечественные товары дороже, что хотя, может быть, и выгодно некоторым частным лицам, но прямо противоположно благу государства в отношении размеров торговли. Если обилие денег делает товары дорогими, то дороговизна заставляет уменьшать потребление и использование их».

Мэн подробно разработал концепцию общего торгового баланса. - итоговой сводки всех операций страны во внешней торговле за определенный период (например, за год). В нем указываются все платежи, произведенные данной страной за товары и услуги, приобретенные у других стран, и все поступления «звонкой монеты» в эту страну за поставленные ею товары и услуги.

Взгляд на теорию стоимости

В области промышленной политики Мэн стремится к максимизации добавленной ценности. Выполнения данной задачи можно добиться, с одной стороны, путем повышения степени обработки благ, а с другой стороны, путем сокращения затрат на их производство.

Мэн пишет: «лучше нам приложить все усилия к тому, чтобы внимательной и старательной работой, без обмана, улучшить выделку нашего сукна и других промышленных товаров, что повысит оценку их и увеличит их потребление».

Мэн также замечает что «Стоимость вывозимых товаров точно также может быть сильно повышена, если мы сами будем вывозить их на наших собственных судах, так как тогда мы получим не только стоимость наших товаров у нас в стране, но также и ту пользу, которую получает иностранный купец, покупающий их у нас для перепродажи у себя на родине, а также сумму расходов на страховку и фрахт за перевозку их за море».
Выводы
Томас Мэн в своем памфлете «Рассуждение о Торговле Англии с Ост-Индией» впервые формулирует основные принципы меркантилизма в Англии.

В предисловии к произведению Мэна «Богатство Англии во внешней торговле» Джон Ман писал о нем: «В свое время он пользовался большой славой среди купцов и хорошо известен был большинству деловых людей, благодаря большому опыту в делах и глубокому пониманию торговли».

Э. Мисселден дает ему такую аттестацию: «Его познания об ост-индской торговле, его суждения о торговле вообще, его усердные труды на родине и опыт за границей - все это украсило его такими достоинствами, какие можно только желать в каждом человеке, но какие нелегко найти в эти времена среди купцов».

Его основное произведение – «Богатство Англии во внешней торговле» А. Смит упоминает в Богатстве народов, где пишет: «Само название книги Мэна… стало основным положением политической экономии не только в Англии, но и во всех других торговых странах».

Маркс писал о Мэне в гл. 10 второй части Анти-Дюринга: «Это произведение («Рассуждение о Торговле Англии с Ост-Индией») имеет уже в первом издании то специфическое значение, что оно направлено против первоначальной, защищаемой еще тогда в качестве государственной практики, монетарной системы, поэтому является сознательным обособлением меркантилизма от материнской системы. Уже в своем первоначальном виде это произведение выдержало много изданий и оказало непосредственное влияние на законодательство. В совершенно переработанном автором и появившемся лишь после его смерти издании 1664 г. под названием «Богатство Англии во внешней торговле» оно осталось для последующего столетия евангелием меркантилизма. Если у меркантилизма можно найти создающее эпоху произведение, то им несомненно является это произведение».

«Один из лучших английских авторов в области торговли», – как признает Адам Смит, цитируя Томаса Мэна, – начинал с замечания, что богатство страны состоит не только в ее запасах золота и серебра, а еще в земле, строениях и всякого рода потребительских благах; однако в ходе его рассуждений земля, и строения и потребительские блага, похоже, выпадают у него из памяти, и их доводы частенько сводят к золоту и серебру».
Моя точка зрения

Взгляды томаса мэна, в сравнении со взглядами представителей раннего меркантилизма, были более продвинутыми. Так например богатство у него отождествляется не просто с накоплением денег в виде золота и серебра, а в возможности пускать эти деньги в оборот, т.е. деньги представляются ему в виде капитала. Также мэн точно определял и способы увеличения богатства: это как увеличение объемов торговли, даже путем снижения цены, освоение новых рынков сбыта, продажа готовых видов продукции а не просто перепродажа сырья. В связи с этим мэн ратовал за развитие промышленности и сельского хозяйства. Он также высказывал идеи о том что нужно вовлекать в производство население. Замечательна его мысль о том что избыток денег в стране приводит к инфляции.

Однако, все идеи мэна сводились только к развитию внешнего рынка, в то время как внутренний рынок во внимание им не брался.

В современной ситуации идеи меркантилистов, в частности томаса мэна, могут быть приемлемыми. Например для защиты неокрепшей национальной промышленности многие развивающиеся страны применяют политику протекционизма. Для оживления экономики применяется политика удешевления денег.
Список литературы
Агапова И.И. История экономической мысли: курс лекций / И.И. Агапова. – М.: Ассоциация авторов и издателей “ТАНДЕМ”, изд-во ЭКМОС, 1998. – 248 с.

Аникин А.В. Юность науки: Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса / А.В. Аникин. – 3-е изд. – М.: Политиздат, 1979. – 367 с.

Бартенев С.А. Экономические теории и школы (история и современность): курс лекций / С.А. Бартенев. – М.: БЕК, 1996. – 352 с.

Белоусов В.М. История экономических учений: учебное пособие / В.М. Белоусов, Т.В. Ершова. – Ростов н/Д.: Феникс, 1999. – 544 с.

Борисов Е.Ф. Хрестоматия по экономической теории / Е.Ф. Борисов. – М.: Юристъ, 1997. – 536 с.

Гусейнов Р.М. История экономических учений: учебник / Р.М. Гусейнов, Ю.В. Горбачева, В.М. Рябцева. – М.: Инфра-М, 2000. – 252 с. - (Высшее образование).

Мильская Е.А. история экономических учений: конспект лекций / Е.А. Мильская, Н.Т. Савруков. – СПб.: Политехника, 1998. – 126 с.

Покидченко М.Г. История экономических учений: учебное пособие / М.Г. Покидченко, И.Г. Чаплыгина. – М.: Инфра-М, 2005. – 271 с. – (Высшее образование).

Румянцева Е.Е. Новая экономическая энциклопедия / Е.Е. Румянцева. – М.: Инфра-М, 2005. – 724 с.

Экономическая история мира: Европа / под общ. ред. В.М. Конотопова. – М.: Дашков и К, 2004. – 636 с.

Многие черты современной пространственной структуры российской экономики обусловлены физико-географическими и "вечными" историческими факторами: огромная территория и ее периферийное положение в Евразии, суровые климатические условия на двух третях всей территории, низкая (в среднем) плотность населения и его многоэтнический и многоконфессиональный состав, разрывы между сосредоточениями природных ресурсов, населения, производственного капитала. Все это создает постоянный многовековой фон для регионального развития страны.

Другая группа современных региональных проблем России связана с последствиями пространственной организации хозяйства, сложившейся в советское время. Наибольшие заботы создают такие наследственные черты прошлой пространственной организации, как чрезмерная концентрация большого числа производств, узкая специализация регионов, большие расстояния между производителями и потребителями (как следствие ведомственности в управлении), существование многих моногородов (в том числе "закрытых"), сращивание социальной инфраструктуры поселений с производственными предприятиями, хроническая незанятость в хозяйственно отсталых регионах, избыточное население на Севере, многочисленные зоны экологического бедствия, критическое состояние малых городов, деградация многих сельских местностей и т. д.

Тяжелое наследие прежней пространственной организации страны нельзя объяснить только просчетами в планировании и управлении, хотя их было немало. Решающее влияние имели коренные, качественные свойства существовавшей политико-экономической системы: экстенсивная эксплуатация природных ресурсов, компенсирующая неэффективность их использования (из-за этого непрерывное движение в новые сырьевые регионы), милитаризация экономики (в том числе создание городов и целых агломераций с преобладанием предприятий ВПК), хроническая нехватка ресурсов на создание нормальной коммуникационной и социальной инфраструктуры, социальный экстремизм, выражавшийся, в частности, в принудительном переселении крестьянства, создании архипелага ГУЛАГ и т.п. Безусловно, в советский период было и немало достижений в размещении производительных сил, развитии ряда ранее исключительно отсталых регионов и хозяйственном освоении новых регионов. Но мы концентрируем внимание на проблемах, которые нужно решать.

Трансформации экономической и политической систем в СССР и России с середины 80-х годов создали качественно новые условия для регионального развития и межрегиональной кооперации. Острота современной социально-экономической ситуации в большинстве регионов России и сильные деформации всего экономического пространства определяются сложными одновременными переходными процессами в стране: формированием нового геополитического и экономического пространства после распада СССР; переходом к экономике рыночного типа с нестабильной системой государственного регулирования; открытием национальной экономики для внешнего рынка; длительным экономическим кризисом; изменением государственного устройства, в том числе политическими и экономическими отношениями "центра" и регионов.

Распад СССР радикально изменил геополитическое и геоэкономическое положение России в Евразии. Новые государства (республики бывшего СССР) отделили Россию от Центральной и Западной Европы и Ближнего Востока. Россия стала в большей степени северной страной. Нарушились экономические связи российских регионов с республиками бывшего СССР (товарообмен упал в 3 - 4 раза) и появилась необходимость их замещения собственным производством или связями с "дальним" зарубежьем. Возникли новые приграничные регионы (26 субъектов Российской Федерации) с их специфическими инфраструктурными, производственными, гуманитарными проблемами. В Россию хлынул поток переселенцев, в основном "русскоязычных", которых необходимо размещать и обустраивать, по возможности, с меньшими социальными и экономическими издержками (всего за 1992 - 1997 гг. в Россию прибыло из "нового" зарубежья около 5 млн. чел.). Россия была поставлена перед необходимостью перестроить свою систему обороны (с размещением войск в новых регионах) и охраны новых государственных границ.

Быстрый переход от административно-плановой к рыночной экономике в любой из стран, выбравших этот путь, всегда приводит к социально-экономическим потрясениям различной продолжительности. В России данный переходный процесс усложняется и удлиняется в значительной мере из-за неоднородности ее экономического пространства, сильных различий регионов по возможностям адаптации к рыночным условиям. По этой причине особенно уязвимыми оказались три группы регионов:

а) с высокой концентрацией производств, ставших нерентабельными при переходе от плановых к рыночным ценам или внезапно потерявших покупательский спрос на свою продукцию;

б) периферийные; их положение ухудшилось из-за опережающего роста транспортных тарифов по сравнению с ценами на производимую продукцию;

в) получавшие ранее из федерального бюджета значительные средства на инвестиции и дотирование производства и лишившиеся этих источников финансового существования.

Ряд регионов одновременно относится к двум-трем указанным группам. В то же время формирование торгового и банковского капитала, в том числе за счет перелива капитала из "реального сектора", дало новые преимущества столичным центрам.

Многие региональные напряженности в экономике переходного периода являются проявлением противоречия между инерционностью размещения материальных элементов национального богатства (природных ресурсов, основных производственных и непроизводственных фондов) и возросшей динамичностью экономических условий производства, труда, жизнеобеспечения. Острота региональных проблем часто обуславливается также несбалансированностью рыночных преобразований в разных сферах. Например, рыночному саморегулированию занятости в регионах препятствует отсутствие настоящего рынка жилья (способствующего мобильности рабочей силы), и медленное развитие малого и среднего бизнеса, поглощающего высвобождающуюся рабочую силу из стагнирующих или реконструируемых крупных предприятий.

Либерализация внешнеэкономической деятельности, несомненно, ускорила рыночные преобразования российской экономики и позволила активнее использовать преимущества международного разделения труда. Однако для различных регионов эта либерализация имела существенно разные последствия. Выигрывают в основном регионы - экспортеры продукции, пользующейся устойчивым внешним спросом (нефти, газа, цветных металлов, алмазов), а также крупные торгово-посреднические центры (Москва, портовые города). Но в трудное положение попали регионы, концентрирующие производства, не выдерживающие конкуренции с импортируемой продукцией или сильно зависящие от дорогого импортного сырья (например, "текстильные" районы).

Экономический кризис в России в начале 90-х годов охватил все регионы без исключения, но кризисные явления имеют значительные региональные особенности. Наибольший спад производства и соответственно безработица - в регионах, которые концентрируют военную промышленность (потеря государственных заказов), инвестиционное машиностроение и производственные базы строительства (инвестиционный кризис), легкую промышленность (внешняя конкуренция и снижение покупательского спроса). Инфляционный взрыв в начале 1992 г. нанес максимальный ущерб экономике регионов, вынужденных иметь более значительные оборотные средства (из-за концентрации производств с длительным циклом и сезонного завоза грузов), и населению регионов с более высокими денежными накоплениями (Север и Дальний Восток). К этому следует добавить, что в России из-за больших расстояний, удорожания транспорта и других препятствий для пространственной мобильности различия между региональными рынками товаров, капитала и труда сглаживаются относительно медленно. Поэтому выход из кризиса также будет неравномерным. На фоне продолжающегося общероссийского спада производства уже с 1994 г. появляются регионы с положительным ростом валового продукта, промышленного производства, доходов населения. Самой заметной "точкой роста" стала Москва. В то же время в других регионах продолжается значительный экономический спад.

Трансформация экономических отношений в России сочетается с переходом от прежнего унитарного (по существу) государства к системе реального федерализма. Данный этап сопровождается многочисленными коллизиями в отношениях между "центром" и регионами, прежде всего, в экономической сфере: распределении государственной собственности, налогов, финансовых трансфертов и т. д. Разделение предметов ведения, функций, полномочий между федеральной властью, субъектами Федерации и местным самоуправлением сопровождается вспышками сепаратизма. В наибольшей степени это характерно для некоторых республик в составе Федерации и периферийных регионов.

Исключительное региональное многообразие не позволяет России копировать какую-либо одну из апробированных в мировой практике моделей переходной экономики и государственного устройства. Россия вынуждена создавать новый синтез мирового опыта на основе тщательной селекции. Это тем более важно, что заметное отставание от многих развитых стран по обустройству экономического пространства вследствие затяжного криза усиливается качественно. Не решив многие проблемы организации экономического пространства, характерные для мирового развития в первой половине XX в., Россия замедленно реагирует на новые мировые тенденции, связанные с переходом к постиндустриальному, информационному обществу.

Эпоха интенсивного и качественного освоения огромной территории России продолжится и в XXI веке.