О невидимой руке рынка. Невидимая рука (3)

Предположение, введённое Адамом Смитом, согласно которому отдельная личность, стремясь к собственной выгоде, независимо от её воли и сознания, направляется к достижению выгоды и пользы для всего общества называется “невидимой рукой” рынка

Принцип “невидимой руки” заключается в том, что производитель преследует собственную выгоду, но путь к ней лежит через удовлетворение чьей-либо потребности. Совокупность производителей, как будто движимая "невидимой рукой", активно, эффективно и добровольно реализует интересы всего общества, причем часто даже не думая об этом, а преследуя лишь собственный интерес.

"Невидимая рука" - объективный рыночный механизм, который координирует решения покупателей и продавцов.

Сигнальная функция прибыли незаметно, но надежно обеспечивает такое распределение ресурсов, которое уравновешивает спрос и предложение (то есть если производство убыточно, то количество задействованных ресурсов в данном производстве будет уменьшаться. В конечном итоге такое производство вовсе исчезнет под давлением конкурентной среды. Ресурсы будут тратиться для развития прибыльного производства).

Роль “невидимой руки” в объяснении рыночной экономики

Центральное место в методологии исследования А. Смита занимает концепция экономического либерализма, в основу которой, как и физиократы, он положил идею естественного порядка, т.е. рыночных экономических отношений. В то же время в отличие, скажем, от Ф. Кенэ, в понимании А. Смита, и он это постоянно подчеркивает, рыночные законы лучшим образом могут воздействовать на экономику, когда частный интерес стоит выше общественного, т.е. когда интересы общества в целом рассматриваются как сумма интересов составляющих его лиц. В развитие этой идеи автор "Богатства народов" вводит ставшие затем знаменитыми понятия "экономический человек" и "невидимая рука".

Сущность "экономического человека" достаточно рельефно показана уже во второй главе книги I "Богатства народов", где особо впечатляет положение о том, что разделение труда является результатом определенной склонности человеческой природы к торговле и обмену. Напомнив вначале читателю, что собаки друг с другом сознательно костью не меняются, А. Смит характеризует "экономического человека" словами: "Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них... Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно - таков смысл всякого подобного предложения... Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов" .

В книге IV "Богатства народов" Смит подробно рассматривает различные аспекты той политики меркантилизма, которой все еще придерживались европейские государства. В каждом случае он сперва объясняет, для какой цели был издан тот или иной закон, введены такая-то пошлина или такое-то ограничение. Затем он показывает, к чему приводило в итоге и то, и другое, и третье и т.д. И каждый раз выясняется, что рассматриваемая мера либо не достигла той цели, для которой она вводилась, либо, что еще чаще, привела к противоположному результату.

Не забывает Смит и про физиократов, которым посвящает отдельную главу. Он отмечает очень много положительного в этой теории. Но при этом Смит убедительно опровергает основной ее тезис об исключительной производительности только сельскохозяйственного труда. Исходя из этого тезиса, такие из физиократов, как Мерсье де ла Ривьер, предлагали государственные меры, которые стеснили бы развитие "бесплодного" класса. Имелось в виду этим поддержать земледелие в стране. Смит показывает, что такая мера привела бы к противоположному результату: ограничение вызвало бы удорожание промышленных изделий, а это означает удешевление того, что сельское хозяйство отдает городу в обмен на них. В итоге развитие сельского хозяйства не ускорилось бы, а замедлилось.

"Поэтому, поскольку совершенно отпадают все системы предпочтений или стеснений, очевидно, остается и утверждается простая и наглядная система естественной свободы. Каждому человеку, пока он не нарушает законов справедливости, предоставляется совершенно свободно преследовать по собственному разумению свои интересы и конкурировать своим трудом и капиталом с трудом и капиталом любого другого лица и целого класса".

Могут возразить: ну и что всей стране до этой конкуренции отдельных граждан? Все они будут преследовать свои интересы, а не интересы общества. Вот если бы, мол, каждый человек имел в виду интересы страны, - тогда другое дело. Разве интерес всего народа не следует ставить выше, чем узкоэгоистичные интересы отдельного лица?

Ответ Смита таков: сама постановка такого вопроса ложна Интерес отдельного гражданина и интерес общества не противоречат друг другу. Как уже было сказано, если человек увеличивает свое богатство путем предприимчивости, изобретательности, трудолюбия и бережливости, он тем самым увеличивает и богатство общества Было приведено множество примеров, когда интересы отдельных граждан приносились в жертву так называемым интересам общества (путем тех самых ограничений, стеснений, запретов, регламентации). И всякий раз оказывалось, что вместе с интересом граждан страдал также интерес страны. Нужно еще разобраться, правильно ли в каждом случае правительство понимает интересы общества. А отдельному человеку не требуется такого понимания. Все, что нужно, - это позволить ему добиваться своих целей, не нарушая норм закона и правил общественной морали. "Он преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это. Мне ни разу не приходилось слышать, чтобы много хорошего было сделано теми, которые делали вид, будто ведут торговлю ради блага общества" .

Таким образом, смитовская "невидимая рука" предполагает такое соотношение между "экономическим человеком" и обществом, т.е. "видимой рукой" государственного управления, когда последняя, не противодействуя объективным законам экономики, перестанет ограничивать экспорт и импорт и выступать искусственной преградой "естественному" рыночному механизму. Конкретно за государством А. Смит считает целесообразным закрепить "три весьма важные обязанности", а именно: осуществление издержек на общественные работы, на обеспечение военной безопасности и на отправление правосудия.

Непременным условием для того, чтобы экономические законы действовали, является, по убеждению А. Смита, свободная конкуренция. Только она, считает он, может лишить участников рынка власти над ценой, и чем больше продавцов, тем менее вероятен монополизм, ибо, на его взгляд, "монополисты, поддерживая постоянный недостаток продуктов на рынке и никогда не удовлетворяя полностью действительный спрос, продают свои товары намного дороже естественной цены и поднимают свои цены намного дороже…" .

Проверка гипотез Адама Смита, содержащихся в "Богатстве народов", является не таким уж и легким заданием. Их трудно опровергнуть, но так же трудно и сравнить с какими-либо доступными альтернативами. Однако мы действительно наблюдаем, что монополизация приводит к повышению цен, а либерализация - к их снижению, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Возможной процедурой может стать сравнение с альтернативами "свободного рынка" или изучение систем, отвергнувших рыночную экономику, например, бывших коммунистических командных экономик Восточной Европы. Однако данные экономики не являются совершенными примерами. В значительной степени даже в экономиках такого типа использовался или вынужден был использоваться рыночный механизм. Тем не менее можно констатировать, что в отдельные периоды истории этих стран, когда провозглашался лозунг "уничтожения рынка", результат был плачевным. Никто не отрицает, что в отдельные периоды центрального планирования экономика работала хорошо, властям удавалось достигать высокого уровня производства, а также снабжения большей части населения продовольствием и товарами первой необходимости. Однако производительность труда сохранялась на низком уровне. Сельскохозяйственный сектор может послужить здесь блестящим примером. Урожайность на индивидуальных участках была несравнимо выше, чем на огромных колхозных полях. Именно этот феномен на ранней стадии использовался китайскими властями для возвращения индивидуальных достижений в коллективные хозяйства, что позднее привело к полной отмене колхозной системы.

Адам Смит обращал внимание на фундаментальные механизмы, управляющие нерегулируемыми рыночными экономиками. На ранней стадии их развития было легко установить, что на рынке идентичных продуктов все производители предлагают свой продукт по одинаковой цене. Хотя сам по себе данный факт не означает совершенной конкуренции. Идентичные цены на рынке могут также являться следствием образования небольшим количеством производителей монопольной цены. Определению данного типа искажающих конкуренцию соглашений, а также установлению условий, необходимых для соответствующего функционирования конкуренции, уделялось достаточно много внимания в так называемой теории промышленной организации, как и в рамках теории регулирования. Обсуждалось также, насколько желаемая совершенная конкуренция соотносится с экономическим ростом. Центральной проблемой здесь является вопрос - в каких рыночных условиях лучше развиваются исследования и инновации: среди малых предприятий в конкурентной среде или среди крупных предприятий, способных защитить свои изобретения от чрезмерной конкуренции? Импульсы для предприятий по введению новых и эффективных моделей производства или новых продуктов зависят от наличия у них хотя бы минимума защиты от конкурентов, стремящихся использовать инновации. Сегодня такая защита обеспечивается с помощью патентной системы. Таким образом, преимущества конкуренции рассматриваются на фоне размышлений об усилении экономического роста.

Итак, дискуссия о наилучшей организации рынка продолжается по сей день. Ценовой механизм и теория "невидимой руки" составляют академическую основу этой дискуссии. Когда экономисты анализируют, как лучше использовать имеющиеся общественные ресурсы для блага всех граждан нации, они используют инструменты, когда-то первоначально разработанные Адамом Смитом .

Согласно популярной легенде свободная рыночная экономика обеспечивает выпуск недорогих и качественных товаров. В вымышленном мире либеральных экономических фантазий происходит это следующим образом.

1. Каждый вид товара производится несколькими фирмами, при этом фирмы конкурируют друг с другом.
2. Покупатели выбирают товары, которые лучше всего соответствуют критерию «цена-качество».
3. Фирмы, которые делают дорогие и некачественные товары разоряются: у них никто ничего не покупает.
4. Фирмы, которые делают дешёвые и качественные товары получают массу клиентов и увеличивают производство.
5. Государство следит за тем, чтобы конкуренция была честной: чтобы на рынке не было ни сговоров, ни монополий, ни наездов друг на друга.

Красивая схема? Красивая. В теории. На практике же мы почему-то не наблюдаем дешёвых и качественных товаров: даже в тех областях, где конкуренция весьма высока.

Три элементарных примера: вода, соль, картошка.

«Кирпич» поваренной соли советского вида в картонной коробке стоит 20 рублей. Оптовая цена соли первого помола - 3,6 рубля за килограмм. Стоимость фасовки - копеечная. Казалось бы, супервыгодный бизнес - делай за 10 рублей, продавай, скажем, за 15, дешевле всех… Но нет, даже по 20 рублей соль надо ещё поискать. На полках обычно лежит соль в упаковках подороже, которые можно продавать уже 50 рублей.

Вода стоит крайне дёшево. Себестоимость бутылочки с водой объёмом 0,5 литра - ну никак не больше трёх рублей. Это считая красивую пластиковую бутылку, крышечку и этикетку.

Вместе с тем в магазинах эта бутылочка воды стоит рублей 40, а на автозаправках - уже под сотню, в разы дороже бензина. Излишне пояснять, что вода в этих бутылочках совершенно обыкновенная, безо всяких слёз девственниц и пыльцы мадагаскарских стрекоз.

Картошка. Закупочная цена картофеля - несколько рублей за килограмм. Я был не так давно в Астрахани, узнавал всё у фермеров лично. Ближе к Санкт-Петербургу (и ближе к январю месяцу) картофель дорожает до 12-16 рублей за килограмм. Эта цена обычно уже включает доставку в магазин.

В супермаркете картофель лежит за 30 рублей минимум, при этом цена в 50-60 рублей за кило тоже никого не удивляет.

Вопрос. Если у нас невидимая рука рынка, если у нас есть конкуренция, откуда берутся эти безумные накрутки? Может быть, разгружать картофель невероятно сложно?

Да нет, один укладчик может без особого напряга выложить на прилавок несколько тонн товара в день, больше 100 тонн товара в месяц. В супермаркетах все процессы отлажены: привёз на полной тележке, увёз пустую тележку… дело быстрое и нехитрое. Получаем себестоимость разгрузки и выгрузки никак не выше 1 рубля на килограмм картошки: это с учётом зарплатных налогов и прочих неочевидных расходов.

Казалось бы: покупаем качественную картошку за 16 рублей, продаём за 25 рублей, все окрестные покупатели наши. Конкуренты - а в рознице конкуренция весьма велика - в пролёте… Но нет, никто так не делает. Продают среднего качества картошку за 30 рублей и хорошую - за 50-60. Почему?

Задам ещё один наводящий вопрос. Как известно, на кассах в супермаркетах регулярно образуются очереди. Как известно, сейчас у очень многих покупателей есть мобильники. Как известно, торговые сети тратят огромные деньги на исследование психологии покупателей и их потребностей.

Так вот. Почему же супермаркеты, которые не ленятся распылять на нас заманивающие ароматы и включать нам расслабляющую музыку, не могут догадаться организовать вокруг касс бесплатный Wi-Fi, чтобы стоять в очередях было не так тоскливо?

Правильный ответ: потому что их задача - не сделать нам хорошо, а вышибить из нас деньги. Покупатели делают выбор отнюдь не по критерию «цена-качество», как пытаются нас убедить либеральные экономисты, а совершенно по другим критериям. Грязные тележки, неухоженные до неприличия сортиры, антисанитария на складах и на полках, просроченная низкокачественная жратва, которая продаётся втридорога - это совершенно типичная для взятого наугад гипермаркета картина.

И это отнюдь не какой-то феномен в отдельно взятом городе или районе. Увы, невидимая рука рынка прямо-таки заставляет магазины вести себя максимально скотским образом.

Банальное соображение. Предположим, что в некой волшебной стране покупатели и вправду выбирают товары по соотношению цена/качество. Допустим, там идёт жёсткая конкуренция между производителями товара, и каждый рубль имеет значение. Вопрос. Откуда в такой ситуации производители возьмут деньги на рекламу?

Есть два товара. Фирма «Абырвалг» продаёт хорошие, качественные ботинки за 1000 рублей. Фирма «Бустер» продаёт ботинки ровно такого же хорошего качества, но уже за 1500 рублей. Дополнительные 500 рублей фирма «Бустер» тратит на рекламу своих ботинок.

Напомню, в нашей волшебной стране покупатели выбирают по соотношению «цена-качество». Спрашивается: какой же дурак будет покупать в этой ситуации дорогие ботинки «с рекламой», если можно купить точно такие же ботинки, но без рекламы и дешевле? Фирма, которая тратит деньги на рекламу, просто разорится!

В реальной жизни, как вы знаете, ситуация обратная. Товар без рекламы шансов имеет довольно мало, а самые успешные фирмы вкладывают в рекламу просто невероятные по масштабам суммы.

Плавно подхожу к сути поста. Отчасти либеральные экономисты правы. Острая конкуренция и бескомпромиссная борьба за покупателя действительно существуют в природе. Вот только розничному покупателю в этой ситуации отводится роль не придирчивого судьи, а бессловесного скота, эдакого приза, за который сражаются игроки.

Большая ошибка думать, будто покупатели выбирают по соотношению «цена-качество», или будто покупатели вообще что-либо выбирают. За покупателей выбор делают маркетологи. Если же покупателя предлагаемый ему ассортимент дорогих и плохих товаров не устраивает, это его проблемы: магазины, которые торгуют недорогими и качественными товарами, не имеют никаких шансов пробиться на рынок.

Ещё один знакомый всем пример. Струйные принтеры. Либеральная экономическая логика подсказывает, что конкурентную борьбу должна выиграть фирма, которая будет делать принтеры с дешёвыми универсальными чернилами. На практике же на рынке доминируют производители, каждый из которых не только производит бессмысленный зоопарк несовместимых друг с другом моделей, но и продаёт чернила по заоблачной цене.

Кстати, вы в курсе, что одна из самых дорогих жидкостей на земле - это чернила для струйных принтеров? Никакой физической причины для установки такой цены нет: это маркетинг в чистом виде.

Реальная рыночная экономика - та экономика, давление которой мы с вами ощущаем на собственной шкуре ежедневно - устроена довольно просто. Для того, чтобы продать свой товар, вам не надо корпеть над чертежами и делать лучший в мире товар. Вам надо просто купить покупателей.

Покупатели продаются в специальных загончиках, известных также как «моллы», «гипермаркеты» и так далее: поэтому для того, чтобы добраться до покупателя, вам надо расположить в этих торговых центрах свой товар. При этом вам обычно недостаточно просто красиво оформить свою ловушку. Надо дополнительно оплатить ещё и массированную рекламу, при помощи которой мозги потенциальных покупателей будут заточены на покупку именно вашего товара.

Предположим, мы производим какую-нибудь жидкость для желудка под названием «Токси-Кола». Для того, чтобы наш товар продавался, нам надо сделать следующее:

1. Купить хорошие места под «Токси-Колу» на полках супермаркетов.
2. Сделать заманивающую упаковку и грамотно расставить на этих полках бутылки.
3. Включить мощную рекламу по телевизору и в других местах.

Вуаля. Если всё сделано правильно, хорошие продажи нам обеспечены.

Что же касается качества и цены. Право, коллеги, в двадцать первом веке смешно вспоминать об этом. Каждый рубль, потраченный на качество, это рубль, отобранный у отдела маркетинга и рекламы. Поэтому качество нашего напитка будет настолько низким, насколько это возможно - лишь бы покупатели могли без особого отвращения допить бутылку до конца. Про вред для здоровья я даже не упоминаю: эта характеристика просто не важна для продаж.

Дешёвым наш напиток тоже не будет. Нам надо оплачивать места на полках и рекламу, не забыли? Это основная составляющая цены товара, и снижать её нет никакого смысла: меньше цена - меньше рекламы - меньше продаж.

Таким образом мы получаем закономерный итог: для того, чтобы прийти к успеху, производитель прямо таки вынужден продавать дорогой и некачественный товар.

Разумеется, в этой базовой схеме есть масса нюансов. Так, производители автомобилей и прочей сложной техники стараются закладывать в свои устройства моральное устаревание, чтобы сервис-центры могли приносить дополнительную прибыль, и чтобы через два-три года эксплуатации у покупателя возникала потребность купить новый товар.

Иногда залежалый товар сбывается по цене ниже себестоимости, лишь бы освободить полки. Так как полки - это главное, скидки легко могут доходить хоть до 100%. В такие моменты везучие покупатели получают возможность купить хоть и по-прежнему некачественный товар, но, по крайней мере, по той цене, которая могла бы существовать в мире нормально работающей экономики.

Нередко в цепочках производства-продажи находятся дыры, которыми опытный потребитель может воспользоваться, чтобы слегка обмануть систему и получить более качественную и менее дорогую вещь, чем обычно.

На организации магия маркетинга действует значительно слабее, поэтому организации могут покупать часть нужных им товаров в нормальном качестве и по нормальной цене.

Однако в целом мы с вами вынуждены не только мириться с низкокачественными товарами в неудобных магазинах, но и платить с каждой покупки огромный налог «на маркетинг», из которого, собственно, и состоит большая часть цены практически всех товаров народного потребления.

Подведу итог

С одной стороны, нынешняя ситуация весьма печальна - собственно, она весьма похожа на те антиутопии, которые нам рисовал Рэй Брэдбери и прочие фантасты двадцатого века.

С другой стороны, мировая экономика стремительно меняется: кризис либерализма очевиден, а выпуклые дефекты «рыночной» экономики обсуждаются с каждым годом всё чаще. В некоторых странах - типа Франции - начинают уже принимать первые робкие законы, в которых ограничиваются особенно грязные маркетинговые трюки.

Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов.

Адам Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов.

1. Введение

«Жадность спасет мир» — такой парадоксальный вывод приходит в голову, когда сталкиваешься впервые с идеологией свободного рынка. Ведь несмотря на то, что участники рынка исходят из эгоистических побуждений продать товары как можно дороже, в итоге должно выиграть все общество. Этому простому утверждению дается и научное обоснование в разделе пока еще доминирующей «неоклассической» экономики под названием «микроэкономика». В данной статье мы разберемся в связи между свободным рынком и экономической эффективностью.

В приведенной выше цитате Смита прямо не говорится о том, что мясник будет продавать мясо по максимально возможной цене. Однако все мы знаем, что частные игроки на рынке как минимум пытаются продавать по максимальной цене. Но максимизация цен тоже вмонтирована в теорию рынка.

Для нейтрализации максимальных цен нужна еще «конкуренция» и «борьба с монополизмом» — это вам объяснит практически любой член общества, где доминирует либеральная идеология (например, у нас в Украине). То есть, привлекательная по своей простоте идея состоит в том, что мясник с удовольствием бы накрутил вам цены, но боязнь проиграть в конкуренции соседнему мяснику заставляет его держать цены на уровне, близком к себестоимости .

Таким образом, сложив вместе стремление к прибыли и конкуренцию, получаем всем понятную картину того, как должен работать рынок: стремление к максимальной прибыли и конкуренция подталкивают игроков к повышению эффективности, качества, снижению цен и удовлетворению в конечном итоге спроса. В микроэкономике приводится соответствующая теория (см. ниже), доказывающая математически, что такая модель ведет к максимальной эффективности (посмотрим, насколько эта шаткая теория подстроена под идеологию). Привлекательность этой рыночной картины в том, что все происходит естественным образом, по мановению «невидимой руки», которая превращает человеческий эгоизм в благо. Не нужен малоэффективный, склонный к коррупции государственный аппарат для планирования и управления экономикой (что особенно привлекательно для Украины, где коррупция достигла чудовищных масштабов), не нужны (якобы) нереальные ожидания позитивной мотивации людей.

Значение идеологии «невидимой руки» для современной украинской политической и экономической жизни трудно переоценить. Общественное сознание в принципе принимает легитимность миллиардных состояний, если нет прямых обвинений в монополизме или коррупции. Почему? Потому что обществу насадили представление, будто «невидимая рука» направит алчность олигархов на благо большинства (инвестиции, создание рабочих мест, инновации и пр.).

Проблема с этой простой моделью экономики в том, что она зачастую плохо работает на практике. А также в том, что она основана на очень спорных предположениях и потому провалы на практике неизбежны. Приведем те из них, которые сложно объяснить недостатком конкуренции, коррупцией и прочим, на что обычно ссылаются апологеты рынка.

Например, рынок жилья и на Западе, и в Украине хорошо развит — и абсолютно неэффективен. При том, что существует огромное количество девелоперских и риэлторских компаний, средней семье купить среднее жилье невероятно сложно . Отдельные компании и индивиды владеют целыми улицами, в то время как большинству семей приходится прибегать к финансовой помощи родителей, селиться на огромном расстоянии от работы, брать неподъемные ипотечные кредиты (именно с банкротства по ипотекам начался мировой экономический кризис 2008 года). Невидимую, но очень жесткую руку рынка особенно больно ощущать при проблемах с жильем: во время регулярно лопающихся пузырей рынка жилья большое количество семей выселяют за неуплату кредитов (рис.1).

Рис.1. Ежегодное количество домов, переданных в собственность банкам за неуплату заемщиками по ипотеке в Великобритании.

На фоне таких сложностей для большинства особенно странно видеть, насколько прибылен бизнес ипотек для коммерческих банков. Могут возразить, что в случае Украины всему виной низкие доходы, но по теории рынок должен был подстроиться под низкие доходы и снизить цены до доступных большинству. В Украине обычно провалы рынка объясняют монополизацией и коррупцией, но, судя по всему, проблемы рынка жилья в западных странах те же, поэтому проблема здесь более фундаментальна.

Второй пример приведем из глобального рынка нефти как самого широко торгуемого товара в мире (Yergin 1991). Несмотря на то, что этот рынок удовлетворяет почти всем критериям теории для успешного функционирования, это один из самых провальных и даже загадочных рынков. На рынке нефти присутствует невероятное количество продавцов, покупателей и трейдеров. Хотя и существует крупный картель ОПЕК, его доля в мировой добыче всего 35%, и при всей шумихе в медиа вокруг решений ОПЕК авторитетные аналитики утверждают, что ОПЕК не имеет большого влияния на ценообразование (Oxford Institute of Energy Studies 2013) и страны-члены не всегда исполняют решения картеля.

Анализом такого огромного и ликвидного рынка занимается большое количество организаций и исследователей. Предлагаются самые различные модели функционирования этого рынка. Обзор прогнозов цен на нефть ведет к неизбежному выводу, что практически никто не может даже приблизительно предсказать поведение рынка нефти. Внизу приводятся реальные цены и прогнозы цен на нефть самого авторитетного издания в мире по энергетике, World Energy Outlook, которые говорят сами за себя (рис. 2).

Непредсказуемость поведения самого торгуемого товара в мире не может не подорвать веру в превосходство рынка. Ведь по теории такой рынок должен быть очень стабильным. Кроме того, высокая волатильность и непредсказуемость рынка нефти является вызовом для правительств (как стран-производителей, так и потребителей), для компаний и инвесторов.

В 2011 году страны G20 даже попросили Международное Энергетическое Агентство провести исследование о причинах и последствиях высокой волатильности цен на нефть, в котором автор данной статьи принимал участие(IEA, IEF, IMF and OPEC to G20 Finance Ministers 2011).

В итоге такая волатильность цен на нефть имеет негативные макроэкономические и экологические последствия (Ebrahim Z., Inderwildi O. R., King D. A.), осложняет бюджетное планирование для многих стран и препятствует переходу к более экологически чистым источниками энергии.

Рис. 2. Прогнозные (World Energy Outlook, 2011-2016 гг.) и реальные цены на нефть.

Кроме приведенных выше примеров, у каждого читателя (за исключением, конечно, тех немногих, кому рынок принес богатство), думаю, найдется масса примеров из жизни, когда рынок приводит к негативным результатам. Когда заходит речь об этих провалах, нам предлагают однотипные объяснения, обычно сводящиеся к тому, что нужен более правильный рынок, но давайте разберемся сами.

2. Теория эффективного рынка

Как упоминалось выше, довольно старое представление о функционирования экономики с помощью «невидимой руки» было усилено более новыми разработками в «неоклассической» микроэкономике, которая до сих пор доминирует в университетских курсах. Как видим на графике внизу, «рыночная цена» — это пересечение кривых спроса и предложения (рис. 3).

Рис. 3. Иллюстрация работы закона спроса и предложения.

Ниже приводится объяснение, почему такая цена считается «эффективной». Кривая предложения возрастает, что соответствует различию затрат разных производителей, так как затраты производителей конкретного товара отличаются. Например, самое большое в мире нефтяное месторождение Ghawar (в Саудовской Аравии) позволяет добывать очень дешевую нефть (по некоторым оценкам, около 20 долларов за баррель), а «нефтяные пески» в Канаде — очень дорогую (до 100 долларов).

В точке пересечения кривых получаем «замыкающего производителя» , его цена и становится «рыночной». Заметьте, что есть более дешевые производители, но они продают по более высокой цене «маржинального производителя». Казалось бы, тут теряется экономическая эффективность, ведь можно было бы доставлять товар более дешевых поставщиков по более низкой цене. Но здесь вводится понятие «surplus» (излишек) для производителей и потребителей, и (ключевой момент!) постулируется их равнозначность.

Излишек для потребителей определяется как разница между заплаченной ценой и гипотетической максимальной ценой (кривая спроса), которую потребители все равно бы заплатили, поднимись она до такого уровня. Например, если повысить цены на газ в Украине еще на 10%, все равно многие будут его покупать, но существует некий максимальный порог, после которого потребители перестали бы покупать определенный товар. Для производителей излишек равен разнице между их затратами и полученной ценой за товар.

То есть, рыночная цена оказывается ниже той, которую были бы готовы заплатить некоторые потребители, но и выше затрат более дешевых производителей. Сумма таких разниц и есть «совокупный излишек». Из этого постулата следует, что сумма излишков производителей и потребителей максимальна тогда, когда рыночная цена находится в точке пересечения кривых (легко показывается математически). Далее вводится понятие оптимальности , основанное на максимизации этого суммарного излишка, и таким образом «рыночная цена» получается наиболее экономически оптимальной.

3. Проблемы теории эффективного рынка

Проблемы этой теории довольно очевидны. Во-первых, странно определять экономическую эффективность таким образом. Почему излишки (то есть сверхприбыли) кучки производителей должны приравниваться к излишкам многочисленных потребителей? Например, владельцев частных газовых компаний в Украине несколько десятков, а потребителей миллионы. Но по данному определению эффективности выходит, что повысить цены на газ выше себестоимости все же следует до маржинальных, так как сверхприбыли десятка человека так же благоприятны для общества, как и более низкие цены на газ для миллионов потребителей! Даже чисто теоретически, такая модель, помимо завышенных цен, должна приводить к перетоку богатства от потребителей к производителям, то есть неэффективной концентрации ресурсов. Более разумным определением эффективности, например, было бы привязать ее к минимизации затрат для потребителей, при покрытии всех издержек производителей.

Другая теоретическая проблема — из области инвестиций в производство. Как отмечалось ранее, данная модель предполагает конкуренцию, именно конкуренция заставляет производителей снижать цены до уровня, равного издержкам. Но не просто издержкам, а переменным издержкам (не включающим в себя капитальные вложения) . Легко показать, что при идеальной конкуренции продавцы вынуждены игнорировать свои постоянные затраты. Поэтому приведенный вверху график изображает переменные расходы.

Тогда видим, что замыкающий производитель продает товар по цене, равной его переменным издержкам, и таким образом капитальные вложения не покрываются! Это известная missing money problem (EPRG Working Paper, 2015), для решения которой многие регуляторы ввели так называемые «рынки мощности» для покрытия капитальных вложений. В результате, теоретически должны возникать ситуации, когда одни производители получают сверхприбыли, а другие даже не могут покрыть свои капитальные расходы. То есть цены могут быть одновременно слишком высокими и слишком низкими!

Третья проблема — волатильность цен. При таком ценообразовании малейшие отклонения от баланса спроса и предложения должны, по теории, приводить к неоправданным скачкам цен. Представим, что спрос вырос, а резервных мощностей мало (ведь они дороже, простаивают и неприбыльны). Тогда получается, что замыкающего производителя ничего не останавливает в значительном повышении цен, просто-напросто спрос тогда превышает предложение. Защитники рыночной теории обычно парируют тем, что эти временные сверхприбыли стимулируют введение новых мощностей и рынок саморегулируется. Но проблема в том, что во многих секторах построить новые мощности занимает годы, например, строительство последних атомных электростанций в Европе занимает более 7 лет (строящиеся сейчас в Финляндии и Франции реакторы по французской технологии).

В качестве четвертой проблемы следует привести «цену конкуренции», то есть все те неблаговидные последствия стремления к максимизации прибыли любым незапрещенным способом. Рассмотрим эту проблему на практическом примере в следующем разделе.

4. Проблемы рынка на практике

На практике первая теоретическая проблема (искусственное определение эффективности) действительно выливается в огромный переток богатства к владельцам компаний-производителей. Ведь по этому определению завышенные цены более дешевых производителей приветствуются, с этих завышенных цен и берется богатство. К слову, этот момент идеологии рынка явно не до конца понят широкой не-экономической аудиторией, среди которой бытует мнение, что при высокой конкуренции «накрученных цен» и сверхприбылей не должно быть.

Примеров из практики не счесть. Ведь на любом рынке, приносящем производителю высокие прибыли, цены должны быть выше издержек этого производителя. Возьмите любого миллиардера из украинского списка Форбс — отсюда неизбежно будет следовать, что рынок, на котором он разбогател, неэффективен. Естественно, индивиды, получающие такие сверхприбыли, оправдывают это тем, что они более эффективны и имеют ниже затраты, чем другие производители. Можно поприветствовать повышение эффективности производства, но это не должно служить оправданием для получения чрезмерных прибылей, иначе возможное повышение экономической эффективности теряется.

Любопытно еще отметить резкий контраст между «излишками потребителей» и производителей. Для потребителей они имеют чисто умозрительный характер. Это разница между тем, сколько вы готовы были бы заплатить за товар и его рыночной ценой. Вы заплатили бы за газ еще на 100 гривен больше? Конечно, заплатили бы, куда деваться. Значит, ваш излишек как минимум 100 гривен. Вы ощущаете «благо» от наличия этого излишка (по этой теории, ваше «благо» — как минимум 100 гривен)? В то же время, излишек производителей — это реальные наличные деньги: цена на газ повышается на 100 гривен — и их прибыль повышается на 100 гривен. Другими словами, при повышении цены у потребителей уменьшается излишек (благо), а у производителей увеличивается, и если эти изменения излишков равны, по этой теории состояние системы не стало менее оптимальным. Но ведь реальные деньги перетекли из карманов потребителей в карманы производителей! Поэтому приравнивать излишки — это чистой воды идеологический трюк, играющий на руку частным владельцам.

Впрочем, в академической теории все же указывается, что в долгосрочной перспективе, при определенных довольно жестких условиях (свободный вход на рынок новых игроков, свободный доступ к технологиям для всех производителей), издержки производителей должны быть очень схожими. Однако на практике такая ситуация редко наблюдается по многим причинам.

Вторая и третья теоретические проблемы (инвестиции и волатильность) приводят в реальной жизни к регулярно повторяющимся кризисам. Ведь на рынках, где капитальные вложения высоки, а таковых очень много, перед инвестором стоит невозможная задача — предугадать, покроет ли рыночная цена, основанная только на переменных издержках, его полные издержки. Это приводит к цикличности: когда цены покрывают только переменные расходы, никто не инвестирует. Со временем это приводит к недостатку производственных мощностей, цены начинают расти; предложение растет, возникает конкуренция, которая заставляет понижать цены опять до переменных расходов (с сопутствующими банкротствами), и цикл повторяется.

Возвращаясь к рынку нефти, его цикличность (и, как выше говорилось, полную непредсказуемость) трудно оспорить (рис. 4).

Рис. 4. Динамика стоимость нефти марки «Brent» на товарной бирже.

Тем не менее, она оспаривается теми, кому это выгодно.

Автору посчастливилось присутствовать на недавней презентации главного экономиста крупной нефтяной компании в Брюсселе. Человек, получающий миллионные бонусы благодаря сверхприбылям от рыночной «невидимой руки», вполне ожидаемо заявлял, что «рынок нефти работает». Когда было замечено, что спрос и предложение рынка нефти не изменились, а цена упала в три раза, он указал на статистику складирования нефти. По этой статистике «предложение увеличилось», потому и упала цена. Даже если это действительная причина (кстати, если бы этим все объяснялось, цена на нефть давно бы стала предсказуемой), называть такие экстремальные колебания «хорошо функционирующим рынком» является откровенной пропагандой. Но это очень выгодная идеология, потому как займись регуляторы рынком нефти, сверхприбыли и миллионные бонусы испарились бы.

Четвертая проблема, «цена конкуренции», идет в разрез с той позитивной аурой, которой пытаются окружить это явление. Приведем несколько примеров из проектной практики и статистику. Сотрудничая с частными компаниями, работающими в жесткой конкурентной среде, быстро замечаешь, насколько велики расходы на юридическую защиту. Например, во многих проектах автору приходится заниматься подписанием «договора о неразглашении коммерческой тайны». Под давлением конкуренции компании бьются за каждое слово в таких соглашениях, переговоры иногда занимают месяцы. А ведь ведущие частные юридические компании, помогающие оформлять эти договора, могут брать с клиентов до 1000 фунтов в час (The Guardian)!

Хорошо видна цена конкуренции и в газовом секторе. Как метко заметил руководитель одной газотранспортной компании, «без излишков мощности нет конкуренции» (к слову, газотранспортным компаниям выгодно иметь побольше мощностей, даже если они простаивают). В Европе, особенно восточной, сейчас ведется настоящая инфраструктурная битва за рынок и конкуренцию. Хотя существующих мощностей достаточно для удовлетворения спроса, строится и планируется построить значительное количество новых трубопроводов. Основная мотивация — повышение конкуренции за счет диверсификации инфраструктуры. Конечная цель — приведение цен к «экономически обоснованным». Однако мы показали выше, что изначальной проблемой является завышенность цен.

Любопытно, что экономические проблемы являются прямым следствием этой модели, но их пытаются решать в рамках того же подхода. Для иллюстрации расточительности расходов на конкуренцию внизу приводится оценка использования новых интерконнекторов (связующих трубопроводов) в юго-восточной Европе (рис. 5):

Рис.5. Отношение между процентом загруженности трубопровода (горизонтальная ось) и тарифом на его использование (вертикальная ось).

Новые трубопроводы обозначены красным. Первые две буквы в названии означают страну экспортера, а две другие — импортера (HU — Венгрия, SI — Словения, UA — Украина, RO —Румыния, PL — Польша, AT — Австрия, DE — Германия, IT — Италия, SK — Словакия, CZ — Чехия, CH — Швейцария, HR — Хорватия, RS — Сербия).

Как видим, многие интреконнекторы, особенно новые, простаивают. Однако расходы на их строительство приходится оплачивать потребителям. Перевешивают ли эти издержки преимущества от созданной конкуренции маршрутов, остается часто открытым вопросом, так как оценить эти преимущества практически невозможно ввиду выше приведенных проблем волатильности и непредсказуемости.

Выводы

Мы показали, что, несмотря на свое доминирующее в данный момент положение во многих странах и в Украине, а также интуитивную привлекательность, модель чистого рынка в экономике имеет огромные теоретические и практические провалы. С экономической точки зрения интересно отметить, что она претендует на высокую эффективность (оптимальность), но при более детальном рассмотрении видно, что именно эффективности ей и недостает. Особенно важным недостатком этой модели является большая расположенность к перераспределению материальных благ от потребителей к владельцам производства.

Важность данного результата состоит в том, что он объясняет противоречие между пропагандируемыми высокоэффективными результатами модели чистого рынка и существенными экономическими проблемами на практике. Также отсюда следует вывод о невозможности фундаментального разрешения указанных проблем в рамках существующей экономической модели.

Посилання

IEA, IEF, IMF and OPEC to G20 Finance Ministers, 2011. Extending the G20 Work on Oil price Volatility to Coal and Gas .

The Guardian. City law firms charging up to £1,100 an hour.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Подобные документы

Экономическое содержание понятия "рынок". Идеи А. Смита о природе равновесия. Краткая характеристика главных особенностей принципа "невидимой руки". Американской и японская экономическая модель. Границы вмешательства государства в рыночную экономику.

курсовая работа , добавлен 24.08.2013


Исторические условия формирования экономических идей А. Смита. Теории А. Смита: разделения труда, стоимости, производительного и непроизводительного труда, денег, доходов, капитала и воспроизводства. Роль "невидимой руки" в объяснении рыночной экономики.

реферат , добавлен 26.05.2009


Особенности развития конкуренции, определение и механизм осуществления совершенной конкуренции. Сущность и содержание принципа "невидимой руки" рынка. Условия возникновения совершенной конкуренции. Роль данной модели в эффективности развития экономики.

презентация , добавлен 22.01.2015


Классическая политическая экономия: общая характеристика и основные этапы становления, предпосылки появления, направления развития. Трудовая теория собственности, ее содержание и значение. Смит - ответ Мандевилю, механизм рынка и идея "невидимой руки".

реферат , добавлен 30.11.2015


Направления современной экономической мысли. Место неоклассики в истории экономической теории. Концепция "невидимой руки рынка". Трудовая теория стоимости. Формирование неоклассического направления. Периоды в неоклассике. Понятие "парето-оптимальности".

презентация , добавлен 16.11.2014


Конкуренция как неотъемлемое и обязательное условие существования любого рынка, ее объективные причины. Признаки рыночной конкуренции. Экономическая роль конкуренции и принцип "невидимой руки". Классификация форм конкуренции по различным признакам.

реферат , добавлен 09.10.2011


Основные формы и виды конкуренции. Совершенная и несовершенная конкуренция. Экономическая роль конкуренции. Принцип "невидимой руки". Развитие конкуренции в современных условиях. Особенности ценовой и неценовой конкуренции. Виды неценовой конкуренции.

курсовая работа , добавлен 06.10.2013

Карен И. Вон.

«НЕВИДИМАЯ РУКА »

«Невидимая рука» - это метафора, использованная Адамом Смитом для обозначения принципа, утверждающего, что благотворный общественный порядок возникает как непреднамеренное следствие поступков индивидов. Хотя в своих трудах Смит использовал термин «невидимая рука» в этом значении только дважды - один раз в Теории нравственных чувств и еще один - в Богатстве народов, - идея, с которой ассоциируется эта метафора, пронизывает все его социальные и нравственные теории. В самом деле, именно понятие невидимой руки позволило Смиту разработать первую всеобъемлющую теорию функционирования экономики как взаимосвязанной общественной системы. Не будет большим преувеличением сказать, что невидимая рука сделала возможной теоретическую общественную науку как таковую.

В Теории нравственных чувств Смит объяснял, каким образом жажда богатства и роскоши побуждает людей к большему усердию и производству. Он писал, что с точки зрения действительно значимых в этом мире вещей те, кто стал богатым в результате всех этих усилий, находятся в положении ненамного лучшем того, в котором пребывают работающие на них бедняки. Богатый землевладелец, например, жаждет многих роскошеств, но способен потребить лишь скромную долю той пищи, которую в результате этих устремлений получает; остальное должно быть передано тем, кто ему служат. Богатые землевладельцы:

«Несмотря на свою алчность и свой эгоизм, несмотря на то, что они преследуют только личные выгоды, несмотря на то, что они стараются удовлетворить только свои пустые и ненасытные желания, используя для этого труд тысяч, тем не менее они разделяют с последним бедняком плоды работ, производимых по их приказанию. Повидимому, какая-то невидимая рука заставляет их принимать участие в таком же распределении предметов, необходимых для жизни, какое существовало бы, если бы земля была распределена поровну между всеми населяющими ее людьми. Таким образом, без всякого преднамеренного желания и вовсе того не подозревая, богатый служит общественным интересам и умножению человеческого рода» (ТНЧ. Ч. IV. Гл. 1. С. 185).

В Богатстве народов Смит использует термин «невидимая рука», объясняя, почему ограничения на импорт или возможностей использования собственного капитала не являются необходимыми:

«И поскольку каждый отдельный человек старается по возможности употреблять свой капитал на поддержку отечественной промышленности и так направлять эту промышленность, чтобы продукт ее обладал наибольшей стоимостью, постольку он обязательно содействует тому, чтобы годовой доход общества был максимально велик. Разумеется, обычно он не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. Предпочитая оказывать поддержку отечественному производству, а не иностранному, он имеет в виду лишь свой собственный интерес, и, осуществляя это производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь свою собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения» (БН. Кн. IV. Гл. II. С. 443).

Лежавшее в основе метафоры невидимой руки Смита понятие о непреднамеренном порядке не было новым. Проблески этой идеи можно найти в XVII в. в работах Петти и Локка. В XVIII в. одним из наиболее ранних предшественников Смита в этом отношении был Бернард Мандевилль. Хотя нет единого мнения относительно того, была ли у Мандевилль какая-либо концепция саморегулирующейся системы, сравнимая с той, что мы находим у Смита, очевидно, что его знаменитое утверждение, что частные пороки - жадность, стремление к роскоши и скупость - способствуют общественному богатству (Басня о пчелах, 1714), породило много споров. Философы шотландского Просвещения, одним из которых был Смит, отвергали сенсационную идею Мандевилля, приравнивающую эгоизм к жадности, но сделали основной темой своих работ мысль о том, что частные поступки могут иметь благотворные для общества последствия, которые не имели в виду действующие лица. Адам Фергюсон, например, представлял частную собственность и политические институты в целом как «результат человеческих действий, но не исполнение чьего-либо конкретного замысла» (Опыт истории гражданского общества, 1767). Давид Юм апеллировал к этому же представлению, когда объяснял возникновение системы правосудия как побочного результата последовательности индивидуальных эгоистических решений, направленных на разрешение конкретных споров. Он утверждал, что человеческие инсти-туты, такие как деньги и язык, возникли в результате человеческих действий, направленных на иные цели (Трактат о человеческой природе, 1740).

Подобно Мандевиллю, Фергюсону и Юму, Адам Смит в основание своей системы положил наблюдение, что человек движим любовью к самому себе. Однако для Смита любовь к себе потенциально была положительной чертой человека, отражавшей его заботу как о своем материальном благосостоянии, так и о своей чести. Еще более важным было то, что, с точки зрения Смита, в теории функционирования общества любовь к себе была «движущей силой», подобно тому, как тяготение было причиной движения в ньютоновской физике. Те, кто думал, что государство вольно устанавливать любые законы для регулирования жизни общества, по мнению Смита, не понимали самой основной черты человеческой природы.

«Человек, приверженный системе», как его назвал Смит, «полагает, что различными частями общественного организма можно располагать так же свободно, как фигурами на шахматной доске. При этом он забывает, что ходы фигур на шахматной доске зависят единственно от руки, переставляющей их, между тем как в великом движении человеческого общества каждая отдельная часть целого движется по свойственным ей законам, отличным от движения, сообщаемого ей законодателем» (ТНЧ. Ч. IV. Гл. 2. С. 230).

Несомненно, XVIII в. был периодом, непосредственно последовавшим за великим открытием Ньютона. Научные и моральные последствия ньютоновской системы идей все еще обсуждались, а ньютоновские идеи и образ мышления проникали во все области интеллектуальной деятельности. Адам Смит был не только знаком с идеями Ньютона, но в начале своей карьеры даже написал историю астрономии, последние 10 страниц которой были полны восхищением системой сэра Исаака Ньютона. В этой связи вполне возможно рассматривать экономическую систему Адама Смита в «ньютонианском» контексте, как попытку объяснить сложный об-щественный порядок на основе нескольких простых принципов человеческого поведения. Экономическая система, которую в дей-ствительности описал Смит, была результатом одновременно любви человека к себе и его особой склонности «торговать, выменивать и обменивать одну вещь на другую». Обмен ведет к разделению труда, а разделение труда позволяет работникам воспользоваться экономией от масштаба, а его непреднамеренным результатом является то, что производится больший объем совокупного богатства, чем в отсутствие обмена. Следовательно, богатство народов зависит не от сознательного государственного планирования, а от свободы людей обмениваться, специализироваться и расширять рынки. Далее, благоприятные последствия «простой системы естественной свободы» Смита зависят не от благожелательности индивидов, а от действия принципа любви к себе в рамках системы свободного обмена. Смит указывает, что в обмене мы достигаем цели, не принуждая партнера, не взывая к его чувству милосердия, но задействуя его любовь к себе. Двое индивидов обмениваются потому, что обмен им выгоден. Или, как говорит Смит:

«... человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, но тщетно было бы ожидать ее лишь от их расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них... Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов» (БН. Т. I. Гл. 2. С. 76-77).

В целом, концепция, которую настолько наглядно передает метафора невидимой руки, - концепция, которую Карл Менгер обозначил как «органическое понимание общественных явлений» ( 1963, р. 1270), а Хайек позднее связал с понятием «спонтанный порядок», - состоит из трех логически связанных частей. Первая - это соображение о том, что человеческие поступки часто приводят к непреднамеренным и непредвиденным для агентов последствиям. Вторая - это утверждение, что совокупность непреднамеренных последствий поступков большого числа индивидов или за длительный период времени может при соответствующих условиях воплотиться в порядок, который человеческий разум в состоянии осознать и который может восприниматься как результат чьего-то сознательного замысла. Третья составляющая - это утверждение, что возникший порядок действует на благо участникам таким способом, который они не имели в виду, но который они находят желательным.

Справедливость первого из перечисленных утверждений, должно быть, стала очевидна для людей, когда они оказались способны отчетливо сформулировать результаты своих наблюдений. Капризы природы и ненадежность человеческих планов с давних пор были темой для религии, философии и художественной литературы. Но только когда возникло представление, что независимые действия индивидов могут породить доступный для понимания и упорядоченный общественный процесс, непреднамеренные последствия человеческих планов стали предметом научного анализа. Очевидно, что без понятия о невидимой руке, направляющей человеческие поступки, общественная наука была бы невозможна. Единственной альтернативой описанию общественных процессов как непреднамеренных последствий целенаправленных человеческих действий может быть представление об общественных институтах и практике либо как о прогнозируемом воплощении сознательных человеческих планов, либо как о результате естественных или сверхъестественных сил, находящихся вне человеческого опыта. Именно поэтому Хайек считал спонтанные порядки феноменами, находящимися между сознательно построенной организацией и миром физической природы (Хайек, 2006. Кн. 1. Гл. 2).

Третья составляющая принципа «невидимой руки» не столь бесспорна, как две первые. Более того, она даже не является необходимой частью описания общественного порядка. Назвать спонтанный порядок благоприятным, как очевидно делал Смит, означает судить о нем с конкретной моральной точки зрения и в конкретном политическом и историческом контексте. Моральная точка зрения Смита была точкой зрения участников системы. Его вывод состоял в том, что в лучшем положении эти люди будут в системе, в которой преобладают свободные рынки, нежели в системе меркантилистского регулирования, все еще действовавшей в Англии XVIII в. Однако можно легко представить себе спонтанный порядок, при котором люди как будто невидимой рукой направлялись бы к противоестественной и нехорошей цели. Желательность порядка, возникающего как незапланированное последствие человеческих действий, зависит, в конечном счете, от правил и институтов, в рамках которых действуют люди, и от доступных им реальных альтернатив.

Спонтанные порядки можно представить двумя способами. Их можно описывать как набор закономерностей, действующих в общественной системе, некоторым образом самоорганизующейся в рамках определенного набора правил. В этой интерпретации ограничения, существующие в системе, могли бы быть установлены людьми и работать на благо или во зло. Спонтанные порядки можно понимать и как результат развития, когда сами правила являются непреднамеренными последствиями человеческих действий.

Например, мы думаем, что рыночная экономика функционирует согласно набору «правил игры», которые обеспечивают коррекцию ошибок в аллокации в рамках самой системы. Правила (законы, обычаи, воля политических организаций и права собственности) в этом случае понимались бы как продукт сознательных человеческих планов, как это имеет место в конкретном законодательстве и конституционном устройстве, или же о них можно было бы думать как о непреднамеренных результатах человеческих поступков, направленных на достижение конкретных, узких целей. В работах Адама Смита можно найти обе интерпретации спонтанных порядков. В области нравственной философии Смит, так же как и Давид Юм, утверждал, что наши моральные правила постепенно развиваются из индивидуального опыта и индивидуальных суждений по поводу конкретных ситуаций и, развившись из них, непреднамеренным образом способствуют общественной стабильности. В его экономической теории, изложенной в Богатстве народов, цены, прибыли и убытки подают сигналы, ведущие к исправлению не-правильной аллокации ресурсов и экономическому росту, а все такие экономические институты, как рынки, деньги и разделение труда, возникли в ходе эволюционного процесса. Представление человека об общественных институтах влияет не только на его политические взгляды, но и на его оценку экономической системы.

Понятие спонтанного порядка как саморегулирующейся системы составляло основу экономической науки, особенно теории общего равновесия на протяжении XIX в. и до наших дней. В контексте общего равновесия любовь к себе трансформируется в систему предпочтений, определенных на множестве всех благ (но не доброжелательности или чести), а политические и общественные институты могут изменяться в результате вмешательства государства. При такой трактовке невидимая рука все еще движет системой, но оптимальность результата не гарантирована. Действительно, если проследить логику аргументации до конца, невидимая рука оказывается в лучшем случае парализованной, поскольку на самом деле она действует благотворно при условиях, которые в реальном мире не могут выполняться (Hahn, 1982).

Другая формулировка «невидимой руки», которая прослеживается от Адама Смита до Карла Менгера, предполагает, что экономические институты общества являются побочными результатами эгоистического экономического поведения, и что эти институты принципиально важны для процесса саморегулирования. Следовательно, вместо того чтобы спрашивать, какие институты необходимы для того, чтобы невидимая рука работала безупречно, сторонники этой точки зрения задаются вопросом о том, каковы экономические причины возникновения существующих рыночных институтов и каким непостижимым целям они служат. Здесь имеет место попытка показать, каким образом существующие рыночные институты возникают как непреднамеренные последствия человеческого действия. Вместе с соображением, что такие институты служат большему количеству целей, чем известно «плановикам», эта позиция заставляет более осторожно относиться к идее «подправить» рыночный механизм.

БИБЛИОГРАФИЯ

Ferguson, А . 1767. An Essay on the History of Civil Society. Edinburgh: Edinburgh University Press, 1966. [ Русск . пер .: Опыт истории гражданского общества . М .: РОССПЭН , 2000.]

Hahn, F. 1982. Reflections on the invisible hand. Lloyds Bank Review 144, April, 1-21.

Hayek, F. von. 1973. Law, Legislation and Liberty. Vol. 1, Chicago: Uni-versity of Chicago Press. [Русск. пер.: Хайек Ф. Право, законодательство и свобода. М.: ИРИСЭН, 2006.]

Hume, D. 1740. Treatise of Human Nature. Oxford: Oxford University Press, 1978. [Русск. пер.: Юм Д. Трактат о человеческой природе// Юм Д. Сочинения. В 2 т . Т . 1. М ., 1965.]

Mandeville, В . 1714. The Fable of the Bees: or, Private Vices, Public Ben-efits. Oxford: Oxford University Press, 1924. [ Русск . пер .: Мандевилль Б . Басня о пчелах . М .: Наука , 2000.]

Menger, С . 1883. Problems of Economics and Sociology. Urbana: University of Illinois Press, 1963.

Smith, A. 1759. The Theory of Moral Sentiments. New York: Liberty Classics, 1969. [ Русск . пер .: СмитА . Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997.]

Smith, А . 1776. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Ed. R.H. Campbell and A.S. Skinner, New York: Liberty Press, 1981. [Русск. пер.: Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007.]

См. также НЕВИДИМАЯ РУКА (invisible hand )

Поиск терминологии, биографических материалов, учебников и научных работ на сайтах Экономической школы: