Жилой комплекс в марселе ле корбюзье. Монастырь Ла Туретт в Лионе

2.3. Вид исторических источников – основная классификационная единица источниковедения Основная классификационная единица в источниковедении – вид исторических источников. Видовая классификация разработана применительно к письменным историческим источникам,

Рис. 5

корбюзье архитектура планировка проект

Начало 1950-х годов -- это начало нового периода у Корбюзье, характерного радикальным обновлением стиля. Он уходит от аскетизма и пуристской сдержанности своих прежних произведений. Теперь его почерк отличается богатством пластических форм, фактурной обработкой поверхностей. Построенные в эти годы здания вновь заставляют говорить о нём. Прежде всего это Марсельский блок (1947--1952) -- многоквартирный жилой дом в Марселе, расположенный особняком на просторном озеленённом участке. Корбюзье использовал в этом проекте стандартизированные квартиры «дуплекс» (в двух уровнях) с лоджиями, выходящими на обе стороны дома. Изначально Марсельский блок был задуман как экспериментальное жилище с идеей коллективного проживания (своего рода коммуна). Внутри здания -- в середине по его высоте -- расположен общественный комплекс услуг: кафетерий, библиотека, почта, продуктовые магазины и прочее. На ограждающих стенах лоджий впервые в таком масштабе применена раскраска в яркие чистые цвета -- полихромия. В этом проекте также широко применялось пропорционирование по системе «Модулор».

Подобные Жилые Единицы (частично видоизменённые) были возведены позже в городах Нант-Резем (1955), Бри-ан-Форе (1961), Фирмини (1968) (Франция), в Западном Берлине (1957). В этих постройках воплотилась идея «Лучезарного города» Корбюзье -- города, благоприятного для существования человека.

В 1950 году по приглашению индийских властей штата Пенджаб Корбюзье приступил к осуществлению самого масштабного проекта своей жизни -- проекта новой столицы штата, города Чандигарх. Город, включающий административный центр, жилые кварталы со всей инфраструктурой, школы, гостиницы и пр., строился в течение примерно десяти лет (1951--1960, достраивался на протяжении 1960-х гг.). Сотрудничали с Ле Корбюзье в проектировании Чандигарха архитекторы из Англии, супруги Максвелл Фрай и Джейн Дрю, а также Пьер Жаннере (брат Корбюзье), -- три Главных архитектора, которые осуществляли надзор за строительством. С ними работала также большая группа индийских архитекторов во главе с М. Н. Шарма.

Рис. 6

Постройки, спроектированные непосредственно самим Корбюзье, относятся к Капитолию , административному центру города. Это здания Секретариата , Дворца Правосудия и Ассамблеи . Каждое из них отличается яркой характерностью образа, мощной монументальностью и представляет собой новое слово в архитектуре того времени. Как и в Марсельском блоке, для наружной отделки в них применена особая технология обработки бетонной поверхности, так называемый «bйton brut» (с фр.?--?«необработанный бетон»). Эта техника, ставшая особенностью новой стилистики Ле Корбюзье, была подхвачена позже многими архитекторами Европы и стран других регионов, что позволило говорить о возникновении нового течения «брутализм».

Строительство Чандигарха курировал Джавахарлал Неру, первый премьер-министр независимой Индии. Город был создан проектировщиками целиком «от нуля», на новом месте, к тому же для цивилизации иного типа, нежели западные.

В целом это был совершенно новый, неизученный опыт. Последующие оценки в мире этого градостроительного эксперимента весьма разноречивы. Тем не менее, в самой Индии Чандигарх считается сегодня одним из самых удобных и красивых городов. Помимо этого, в Индии по проектам Корбюзье было возведено несколько зданий в городе Ахмадабад (1951--1957), -- также весьма оригинальных и по пластике и по внутреннему решению.

1950-е--1960-е годы -- время окончательного признания Ле Корбюзье. Он увенчан лаврами, засыпан заказами, каждый его проект реализуется. В это время построен ряд зданий, закрепивших его славу европейского архитектора-авангардиста № 1.

Главные из них -- капелла Роншан (1955, Франция), Бразильский павильон в студенческом городке в Париже, комплекс монастыря Ля Туретт (1957--1960), здание Музея западного искусства в Токио(1959). Здания, очень разные по своему архитектурному образу, пластическому решению, объединяет одно -- это все оригинальные, новаторские для своего времени произведения архитектуры.

Рис. 7

Одна из последних крупных работ Корбюзье -- построенный в США культурный центр Гарвардского университета, Карпентер-центр визуальных искусств (1959--1962). В этом сооружении, в его броских непривычных формах, воплотился весь многообразный опыт Корбюзье последнего периода. В отличие от коллективного проекта по созданию штаб-квартиры ООН, это единственная постройка Ле Корбюзье на территории Северной Америки с официально зафиксированным авторством.

Корбюзье скончался в возрасте 77 лет, утонув, предположительно из-за сердечного приступа, во время заплыва у мыса Рокебрюн, на Средиземном море, где он жил в своём летнем домике Le Cabanon . Это крошечная резиденция, служившая ему долгое время местом отдыха и работы, представляет собой своеобразный образец минимального жилища по Корбюзье. Процесс прощания с архитектором проходил в Лувре 1 сентября 1965 года под руководством писателя Андре Мальро, бывшего в то время министром культуры Франции. Корбюзье был похоронен рядом с женой на кладбище между городами Рокебрюн -- Кап-Мартен и Ментон.

Помимо архитектурного наследия, Корбюзье оставил после себя множество произведений пластического искусства и дизайна -- картин, скульптур, графических работ, а также образцов мебели. Многие из них хранятся в собрании Фонда Ле Корбюзье , который находится в построенной им вилле Ла Роша-Жаннере, в Париже. А также в павильоне Хейди Вебер в Цюрихе (Центр Ле Корбюзье), выставочном здании в стиле хай-тек, возведённом по его же проекту.

В 2002 году Фонд Ле Корбюзье и Министерство культуры Франции выступили с инициативой внести произведения Ле Корбюзье в список памятников Всемирного человеческого наследия ЮНЕСКО. Заручившись поддержкой стран, на территории которых имеются его постройки -- Франции, Аргентины, Германии, Швейцарии, Бельгии, Индии, Японии -- эти организации подготовили список произведений Ле Корбюзье для включения в «Памятники…» и внесли своё предложение в ЮНЕСКО в январе 2008 года.

Рис. 8

Рис. 9 Церковь Сен-Пьер в Зеленом Фирмини

Рис. 10 Памятник Ле Корбюзье в Москве

ЛЕ КОРБЮЗЬЕ.

ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА.

Умение манипулировать пространством - основа профессии архитектора. Люди получают удовольствие, слушая музыку, воспринимая глазами живопись, следя за хитросплетениями сюжета в романе или кино. А как же с архитектурой? Выясняется, что мы способны очень сильно телесно ощущать и сопереживать окружающее пространство.

Мы ощупываем взглядом детали, плоскости и фактуры. Фиксируем смену объемов и пространств. Упираемся в преграды. Пронзаем стены через проемы. Просачиваемся взглядом сквозь решетки и стекла… Мы залезаем на купол Флорентийского собора сперва по узкой лестнице, потом испытываем страх на балконе «поднебесья» интерьера, с трудом пробираемся по пространству двоякой кривизны между внешним и внутренним куполом и, наконец, попадаем на галерею, парящую над городом. Для того, чтобы испытать подобное, люди летят за тысячи километров и платят огромные деньги. Миллионы людей жадно «пожирают» пространственные изыски небоскребов Гонконга, Кападокийских пещер или остатков Римских форумов. Целые страны живут, продавая пространственные ощущения ненасытным туристам.

Архитектору редко выпадает удача вволю «поиграть» пространствами. Да и умеют очень немногие. Ле Корбюзье был один из немногих, кто мог преднамеренно создавать постройки, насыщенные пространственными эмоциями.

Многие слышали его имя. Но я подозреваю, не многие понимают, что это за явление в архитектурном мире. Прошло около полувека, как он умер, купаясь на границе с Италией, у городка Рокобрюн. Архитектурные формы расцвели за это время пышным цветом. Большинство людей, и даже профессионалы, смотрят на фотографии его произведений (подлинники изучают единицы) и снисходительно улыбаются. Да… В те далёкие времена это, наверное, было «круто». Я хочу показать, что это «круто» и сейчас.

Что хорошего в Парфеноне? В капелле Пацци, в Вандомской площади или в Барселонском павильоне. Об их красоте можно спорить. Но что несомненно, они глубоко профессионально осмысленны. Ничего лишнего. Каждая деталь точно соотнесена с целым. Интерьер и экстерьер неразделимы. Они поражают не «цирковой» формой, рассчитанной на удивляющихся, а фантастической пространственной проработкой, ориентированной на понимающих зрителей. Вот именно это умел делать Ле Корбюзье.

Но не только это. Он придумал город на 3 миллиона жителей. Именно придумал, а не скомпилировал из неких образцов. В центре его города не торговля, не церковь, не офисы, а гигантский пересадочный узел. Он придумал новый тип жилища - «виллэнблоки», то есть дома, состоящие из небольших двухэтажных вилл. Он придумал скелет жилой ячейки - «домино» и многое, многое другое. Диапазон его идей огромен! Но он не только придумывал. Его книги: «Современный город», «Когда соборы были белые», «Урбанизм», «Дом, как дворец» и многие другие, являются шедеврами публицистики. Он построил множество зданий, и среди них не только прекрасные музеи и виллы, но и целые города. У него масса неосуществлённых проектов, среди них планировка нового Алжира и Монтевидео. Наконец, он разработал совершенно оригинальную измерительную систему «Модулор». Во всех этих работах меня поражает то, как Ле Корбюзье управлял архитектурными пространствами. Он играл на них, как блестящий музыкант. Чтобы научиться слушать музыку архитектурных форм, надо внимательно изучить его произведения. Желательно в натуре. Рассмотрим подробнее несколько его объектов.

В 1922ом году Ле Корбюзье предлагает строить вилленблоки . Идея была проста. Есть средний класс. Денег на полноценную виллу с садом у них может не быть. Так нельзя ли сделать многоэтажный дом, состоящий из микро вилл?

Так появились проекты жилых домов и даже целых кварталов, состоящие из небольших, стоящих друг на друге, двухэтажных - вилленблоков. Ле Корбюзье всячески пропагандировал своё изобретение. На выставке Арт Деко, в 1925ом году он построил павильон Эспри Нуво , представлявший ячейку такой двухэтажной виллы, и наполнил её своими проектами.

Интересно, что полвека спустя, в Париже, Бернар Чуми в ряду павильонов парка Ля Вилетт, собирался восстановить павильон Мельникова и павильон Эспри Нуво, как самые значимые пространственные изыски 20тых. Пока сделать этого не удалось.

Пространство виллы можно разделить на две зоны. Во входной зоне две галереи пронизывают все находящиеся на этаже блоки. Внешняя галерея предназначена для прислуги, а идущая рядом, внутренняя, для «господ». За галереями - входной вестибюль, лестница на второй ярус, низкая часть гостиной и кухня. На втором этаже спальни. Вторая половина блока, в основном, двухсветная. Правая её часть - двухсветная гостиная, а левая (1/4 часть блока), представляет собой некое подобие сада, в который выходят все основные комнаты ячейки.

Таково краткое описание этого удивительного жилого пространства, до сих пор не имеющего прямых аналогов. Я полагаю, что все последующие опыты с двухэтажными квартирами (Дом на Новинском бульваре, дома в Нанте, в Марселе и т.д.) имели в своей основе структуру вилленблоков.

Ле Корбюзье построил несколько вилл. Для меня самая значительная Вилла - Савой в Пуаси , близ Парижа. Это его раннее произведение (29 - 31 годы). Внешне - ничего особенного. Спичечный коробок на ножках. Всего 700 кв.м.

Но человека, попавшего в неё, ждет удивительный набор пластических ощущений. Если посмотреть на это сооружение сверху, мы увидим не здание, а удивительную корбюзьерианскую скульптуру.

В доме три этажа. На первом этаже по фасадному фронту свободно стоят колонны. Помещения располагаются с отступом от фасадных линий. В них помещены вестибюль, гараж, прачечная и подсобные помещения, изолированные от «господских» покоев. Вестибюль небольшой, но хороших пропорций. При этом стеклянные его стены полукруглые. Небольшая тёмная дверь ведёт в сад. Винтовая лестница и пандус идут наверх, так, что можно выбрать путь передвижения. Но есть ещё одна, чисто функциональная, «тайная» лесенка. Она ведёт из складских и подсобных помещений первого этажа вверх, в кухню.

Вилла Савой. Пространственные эффекты, детали.

Второй - основной этаж этой виллы. Здесь расположены жилые помещения. Спальни небольшие, но очень удобные. Из них по коридору, мимо кухни, мы попадаем в длинную гостиную, внешняя сторона которой прорезана узкими окнами, а вторая сплошь стеклянная. Человек естественно поворачивается к свету ¬- а там огромная терраса, окруженная стеной с незастеклёнными ленточными окнами. Сквозь эти окна видна окружающая природа. Создаётся впечатление, что композиция пространств второго этажа построена по принципу улитки. Помещения постепенно увеличиваются. От замкнутых спален, через кухню и небольшой офис - в длинную гостиную с раздвижной стеклянной стеной. Сквозь эту стену открывается вид на «террасную комнату», открытую небу. В стенах террасы открытые ленточные окна, а сквозь них виден обширный газон, обрамлённый дубами по границе участка. Удивительно, как элегантно участок включён в восприятие домового пространства. Удивительно и то, что такой сложный пространственный эффект мастер создаёт, используя сравнительно небольшое пространство дома и самого участка. Но пространственная «улитка» второго этажа - не единственное достоинство этой виллы.

Путь с первого этажа на крышу - солярий, тоже достоин удивления. Вестибюль и второй этаж соединяют лестница и пандус. По лестнице легче всего попасть в спальни, а по пандусу в гостиную. Выше второго этажа пандус поднимается в солярий уже по улице. Вообще пандус олицетворяет спокойную поступь гостей. Перед ними раскрывается анфилада крупных презентационных пространств. Внутри дома - это гостиная, а снаружи - обширная терраса, и пронизанный светом, скульптурный солярий, из которого можно обозревать великолепные окрестности.

Винтовая же лестница закрыта. Она узка и очень пластична. Движения по ней быстры и целенаправленны. Маршрут прост. Надо из зоны вестибюля и подсобок, не выходя на улицу, незаметно минуя гостевые зоны, попасть в спальни, а затем выше, в небольшие закрытые помещения солярия. Внешняя форма помещений солярия, благодаря винтовой лестнице и некой пластичной ширмы, создают кривые поверхности сознательно нарушающие «коробчатый» силуэт постройки. Таким образом, люди могут жить в двух пространствах: во внешнем - парадном, и внутреннем - интимном. Эти пространства не просто разделены, как в традиционных виллах, но, постоянно переплетаясь и взаимодействуя, создают невероятные пространственные и пластические эффекты. С этих позиций можно сравнить пластику разбираемого сооружения с огромными современными виллами, набитыми случайно сочетающимися пространствами.

Поиски пространственных и скульптурных изысков виллы Савой можно продолжить до бесконечности. В краткой статье описать пространственные эмоции невозможно. Но ещё труднее искать их при помощи чертежей или фотографий. Виллу Савой можно ощутить только телесно, находясь внутри этого удивительного сооружения.

После войны, в 1947ом - 52ом годах, Ле Корбюзье строит жилой дом в Марселе, так называемый Марсельский блок или Марсельская единица . Фактически это доходный дом, но как он отличается от мировой практики строительства домов такого типа.

По блоку можно гулять целый день, находясь в совершенно разных пространствах. Многие годы это сооружение считалось одним из самых значимых архитектурных произведений 20го века. Сейчас, если оценивать архитектуру, как объект любования, то Марсельский блок не из лучших. Тысячи подражаний обесценили его образ. Я хочу доказать, что и сейчас он не потерял своей значимости.

В основе создания Марсельского блока лежат две идеи. Одна - пластическая, идущая, видимо, от вилленблоков, и вторая социальная, которую можно отнести к советским домам-коммунам двадцатых. В этой связи заслуживает особого внимания дом М.Гинзбурга - И.Милиниса на Новинском бульваре, где Ле Корбюзье бывал, когда приезжал в Москву в 30тых. Первая идея прослеживается в квартирах и коридорах. Вторая во включенных в здание общественных пространствах.

О квартирах. Дом пронизывают низкие, длинные коридоры, ведущие в жилые квартиры. Их пластическая сложность создаётся цветной покраской стен, заглублением входных дверей и ящиками для операций со стиркой белья. Из коридора можно войти в две двухэтажные квартиры. Одна развивается над ним. Другая под ним. Таким образом, между коридорами расположено два квартирных этажа по 2.28м. в чистоте. Если мы входим в квартиру, развивающуюся наверх, то перед нами передняя, кухня и гостиная 3.36м шириной, частично двухсветная. На втором этаже спальня, нависающая над пространством гостиной и две узкие спальни (детские) по 1.66 м шириной. При входе в такую спальню, у стены расположен умывальник, шкаф и кровать. Дальше, ближе к окну, находится рабочий стол и раздвижная стена. С её помощью можно объединить часть пространства двух комнат. За спальнями и за гостиной находятся глубокие лоджии (в Марселе очень солнечно), что позволяет иметь ширину этого дома более 20ти метров. Возможно, кому-то жить в такой квартире покажется не вполне удобно. Квартира не велика. Главная спальня открыта в гостиную. Малые спальни низкие, узкие и слишком длинные. Но для живущего в квартире происходит постоянная контрастная смена ощущений, благодаря чему создаётся иллюзия сложного, многомерного, и вместе с тем, приватного пространства.

Кроме жилья, Марсельский блок имеет четыре уровня общественных зон. Внизу, на уровне земли, находится входной вестибюль и мощные опоры, которые держат всё здание. Среди этих опор и примыкающей к ним зелени, Ле Корбюзье умудрился передать удивительное ощущение мощи, прохлады и спокойствия, свойственному скорее дубовой роще, чем основанию крупного жилого дома.

Кроме этого, на части 7-го и 8-го этажа, Мастер создает двухсветную улицу, закрытую от лучей солнца лесом вертикальных жалюзи. На двух этажах этой улицы расположены рестораны, магазины и спортзал. Это - совершенно удивительный элемент Марсельского блока. Из низких коридоров с приглушенным электрическим светом житель неожиданно, внутри своего дома, попадает в светлое городское пространство с небольшими кафе и барами. Но и этого мало, житель дома может попасть на крышу в совершенно новую пространственную среду. Это не хитросплетение квартир, не внутренняя улица, не бары, не магазины и не прохладные опоры. Это вид на великолепный простор открытый солнцу, морю и зелёни. Как и любое произведение Ле Корбюзье, крыша представляет собой уникальную скульптурную композицию. Но самое удивительное, что в этой скульптуре удобно разместилась эстрада, детский сад, плескательный бассейн и беговая дорожка. Всё работает на пластику.

Стоя на крыше, у человека создавалось впечатление, что он находится над пропастью, но, подойдя к краю, рядом, под ним, оказывалась узкая беговая дорожка, опоясывающая весь дом. Дорожка снаружи закрывается стеной выше человеческого роста. Это ещё один пространственный изыск. В доме подобных изысков множество, он насыщен ими от крыши до опор основания. Что стоит, например, и пластика фасадов, и их совершенно неожиданная раскраска. Или изящная винтовая лестница в торце фасада. Таким образом, это не просто дом. Пространственных впечатлений может хватить на целый город.

Я несколько раз побывал в Марсельском блоке. «Я люблю свою квартиру, но жить в ней не очень удобно», сказал мне один из жителей. «Дом потрясающий, но ни магазинами, ни ресторанами я не пользуюсь» вторил ему другой. В ресторане сидели туристы. На крыше бегали дети из других кварталов. На одном из этажей появилась гостиница. Так что, работали далеко не все обслуживающие дом системы, придуманные Мастером. Но я часами не мог покинуть здание, телесно ощущая скульптуры его пространств. Это был удивительный учебник «реальной» архитектуры. Если, по выражению Ле Корбюзье, «дом это машина для жилья», то Марсельский блок, скорее экспериментальный концепт-кар, чем удобный буржуазный городской автомобиль. В этой связи изысканные пространства Марсельской единицы интересно сравнить с близким по размеру домом в Ясенево или в Бирюлёво.

Вообще Ле Корбюзье пытался создавать пластические изыски, подчиняя все элементы своих построек некому «Модулору». Эта единая измерительная система, по его мнению, должна была быть принята архитектурным сообществом, на подобие метрической. Он утверждал, что если следовать Модулору, любое здание, любого стиля, будет соразмерно и красиво во всех своих деталях. Многие в шестидесятых и семидесятых увлекались Модулором. Но автоматически красота не получалась. Пользоваться подобным инструментом мог только сам Мастер.

Это сооружение удивительно что-то напоминает. Не остроумные семиотические интерпретации Дженкса, и даже не аналогии с псковскими церквями, на которых настаивает А. Меерсон, а что-то совсем иное. Позже я понял: его аналог - мегалитический дольмен. Их много в Бретани. Вертикально стоящие огромные камни, перекрытые гигантскими плитами. Иногда круглый вход. Верхний камень лежит неровно - один край выше другого. Щели.

Дольмен чаще всего связывают с гробницей. Но некоторые, наиболее крупные, служили жилищем или капищем. Дольмен волнует, поскольку это - исток монументальной архитектуры. Он вне моды, Он вне времени, Он - древнейший акт человеческой воли. Очень подходящий образец для «вечного» творения амбициознейшего зодчего двадцатого века.

Сооружение обладает удивительными пластическими изысками. Но, пожалуй, самое интересное, что мне показалось в этом объекте, наличие внешнего алтаря. Такая простая вещь, а трудно припомнить аналог. Есть фасадные фрески в южнославянских церквях. Есть временные сооружения для массовых молитв, когда паперть становится алтарем. Но наличие в церкви специально созданного внешнего алтаря, кафедры и аналоя - новость. Внешний алтарь довольно прост, но при определенном освещении он удивительным образом приобретает вид фрагмента картин Ле Корбюзье, с четко прописанными фигурами грубо измятых форм.

Пасмурно. На кафедре проповедник. Полное ощущение церковного действия. Пусто. Выглянуло солнце, и тени нарисовали трехмерную живописную картину. Подобные мистические переходы архитектуры в скульптуру и живопись невозможно ни описать, ни до конца осмыслить. Особенно сильно они работают с восточного угла алтарной ниши, там, где кривая стена уходит щелью в небольшую дверь, ведущую внутрь.

Несколько шагов в сторону, и картина резко меняется. С юго-восточного угла начинает мощно работать весь объем. Форма упрощается: видны только белые стены и два ломтя темной крыши. Именно тут возникают ассоциации с дольменом, шляпой, грибом, днищем корабля и т.д. Именно эта угловая точка наиболее запоминающийся образ капеллы.

Южная сторона. Смена декораций. Волнорез, распарывающий пополам крышу, отделяет живописную картину восточной стены от плоскости южного фасада. Южный фасад «работает» контрастами. Высокая световая башня слева от входа; темная тяжелая крыша и потрясающая белая стена, покрытая сетью мелких окон. М.О. Барщ говорил, что когда они, советские конструктивисты, попали в Италию, их потрясла роль детали в архитектуре Ренесанса. Именно деталь примирила их со сталинской классикой. На южном фасаде капеллы нет ни капельниц, ни скоций, ни окантов. Видимо, Ле Корбюзье это понимал и поэтому, им был создан «Модулор». На южном фасаде, ритмизированные модулором окна создают удивительное ощущение мельчайшей его деталировки.

Между стеной и башней (которую хотелось бы видеть колокольней), в нише находится главный вход в капеллу. На дверях (воротах) единственная цветная деталь фасада. Это абстрактная картина Мастера, символизирующая, возможно, божественное происхождение системы Модулор. Сине-красная геометрия. Звезда. Руки. Облака…

Северная сторона «сборная». Состоит из четырех разных частей. Слева открытый алтарь, над которым нависает «кусок» темной крыши. Далее стена с модулорными окнами (близко к южному фасаду). Эту часть фасада пересекает странная железная лестница, напоминающая аварийный выход из кинобудки. Далее две полубашни, фланкирующие ежедневный, рабочий вход в капеллу и закругленная стена, уходящая на западный фасад. Северный фасад явно не парадный. Деловой. Рабочий.

Западная сторона характерна высокой полуцилиндрической световой башней и небольшой лепной выпуклостью, транслирующей своей формой внутренние исповедальни. Перед стеной находится странная скульптурная купель, которая должна принимать во время дождя воду с крыши капеллы. Вода поступает через водомет. Это единственная аналогия с готикой. Однако никаких химер. Водомет выполнен в виде длинных буйволиных ноздрей, навеянных, видимо, Индией, поскольку Чандигарх строился в это же время.

Капелла не выглядит как католический храм, особенно интерьер. В традиционном католическом храме нет свободы воли, нет выбора. Ритм колонн, ритм окон, структура перекрытия - все направлено на алтарь, а дальше, через купол, к Богу. В Роншане все нарочито свободно. Мастер ставит себя выше канона. Точно также Ле Корбюзье поступает с жилыми домами, виллами, музеями. Он вырабатывает свой стиль, свою систему измерений, свой ордер, свою социальную программу и свой церковный канон. В результате в центре молельного храма он ставит не Бога, но свои пространственные амбиции.

Интерьер капеллы - гимн перетекающим пространствам. Свет и тень, в сравнительно небольшом помещении порождают сотни пространственных ощущений. Каждый шаг в сторону открывает новую форму. Формы эти создают удивительный мистический эффект, и, хотя это не традиционный собор, тут хочется молиться. Божественно-возвышенное настроение создается, прежде всего, серией проемов в южной стене. Темно. Свет, проходит через узкие цветные стекла. Восемь скамей на небольшом возвышении, слабо освещенные оконцами. Скамьи, обращенные на восток, находятся в большом пространстве, но, когда садишься на них, оказываешься в некой изолированной мистической зоне. Впереди алтарь, а вдали окно с распятием. Восточный фасад, тот, что снаружи имеет алтарь, покрыт, словно ночное небо, серией мелких «дырок». Дырки эти столь малы, что на фасаде их не видно. Но в интерьере они очень активно «работают», особенно солнечным утром. Важная деталь: между крышей и юго-восточными стенами имеется тонкая неровная щель. Эта щель создает сильнейший световой эффект. Благодаря ему, огромная крыша не давит, но парит над интерьером.

Чудеса внутреннего пространства капеллы этим не ограничиваются. Под высокой башней рядом с исповедальнями находится молельня с небольшим алтарем, открытая во внутреннее пространство. Напротив, в одной из башен северного входа - вторая малая изолированная молельня. Мощный верхний свет растворяется в пространствах этих молелен и затягивает людей из темноты интерьера. Успокаивает. Гипнотизирует. Завораживает.

Несколько неожиданно выглядит северо-восточный угол капеллы с алтарем и хорами, напоминающий фрагмент жилого интерьера. В качестве мелких деталей в этой зоне хороши световые окна северного фасада и ритм ступеней обратной стороны лестницы, ведущей на кафедру.

Подробное описание капеллы, которое я привел, естественно, не дает никакого представления о том, что ощущает человек, осваивая постройку глазом и телом. Музыку можно записать. Записывают балетные движения. Планы, разрезы, фасады, архитектурного сооружения тоже записывают, но пространственные эмоции адекватно транслировать другому человеку пока невозможно. Даже в кино.

Я ежедневно вижу десятки великолепных компьютерных анимаций. Их количество возрастает и обесценивается. Имея удобные проектные компьютерные программы и бесконечное число и построенных образцов, легко компилировать некие формы. Но качество реально построенного объекта всегда будет определяться парадоксами перетекания пространств, форм и поверхностей, а не чертежами и «трёхмерками». Японцы толпами водят школьников на экскурсии по шедеврам современной архитектуры, приучая в натуре ощущать игру пространств. Для культурного человека это также необходимо, как слушать музыку и воспринимать живопись.

Убежден, что в ближайшем будущем невозможно будет инструментально моделировать пространственные ощущения. Вот тут придется вспомнить о великом Мастере и его удивительном свойстве формировать в своей душе пространственные переживания, а затем виртуозно воспроизводить их в натуре. Тогда и наступит новый век славы Роншана, виллы Савой и Марсельского блока, как наступил век возрождения Барселонского павильона, находившихся в забвении многие десятилетия.

Начало 50-х годов — это начало нового периода у Корбюзье, характерного радикальным обновлением стиля.
Он уходит от аскетизма и пуристской сдержанности своих прежних произведений. Теперь его почерк отличается богатством пластических форм, фактурной обработкой поверхностей. Построенные в эти годы здания вновь заставляют говорить о нём.

Ле Корбюзье

Марсельский блок. Общий вид

Марсельский блок. Боковой фасад

Марсельский блок. Фасад и наружная лестница

Период «нового пластицизма» — 1950-1965

Прежде всего это Марсельский блок (1947-1952) — многоквартирный жилой дом в Марселе, расположенный особняком на просторном озеленённом участке. Корбюзье использовал в этом проекте стандартизированные квартиры «дуплекс» (в двух уровнях) с лоджиями, выходящими на обе стороны дома.
Изначально Марсельский блок был задуман как экспериментальное жилище с идеей коллективного проживания (своего рода коммуна).
Внутри здания — в середине по его высоте — расположен общественный комплекс услуг: кафетерий, библиотека, почта, продуктовые магазины и прочее. На ограждающих стенах лоджий впервые в таком масштабе применена раскраска в яркие чистые цвета — полихромия.
В этом проекте также широко применялось пропорционирование по системе «Модулор».

Квартиры "дуплекс" (в двух уровнях) с лоджиями

Марсельский блок. Терраса

Марсельский блок. Терраса

Подобные Жилые Единицы (частично видоизменённые) были возведены позже в городах Нант-Резе (1955), Мо (1960), Брие-ан-Форе (1961), Фирмини (1968) (Франция), в Западном Берлине (1957).
В этих постройках воплотилась идея «Лучезарного города» Корбюзье — города, благоприятного для существования человека.

Наброски системы "Модулор"

Город Чандиграх. Общий вид

Город Чандиграх. Капитолий. На переднем плане Ассамблея. На заднем - Секритариат

В 1950 году по приглашению индийских властей штата Пенджаб Корбюзье приступил к осуществлению самого масштабного проекта своей жизни — проекта новой столицы штата, города Чандигарх.
Город, включающий административный центр, жилые кварталы со всей инфраструктурой, школы, гостиницы и пр., строился в течение примерно десяти лет (1951-1960, достраивался на протяжении 60-х гг.).

Город Чандиграх. Ассамблея. Общий вид

Город Чандиграх. Ассамблея. Крыша

Город Чандиграх. Ассамблея. Вид на крышу

Сотрудничали с Ле Корбюзье в проектировании Чандигарха архитекторы из Англии, супруги Максвелл Фрай и Джейн Дрю, а также Пьер Жаннере, — они были тремя Главными архитекторами, которые осуществляли надзор за строительством. С ними работала также большая группа индийских архитекторов во главе с М. Н. Шарма.

Город Чандиграх. Дворца Правосудия

Город Чандиграх. Дворца Правосудия. Интерьер

Постройки, спроектированные непосредственно самим Корбюзье, относятся к Капитолию, административному центру города. Это здания Секретариата, Дворца Правосудия и Ассамблеи. Каждое из них отличается яркой характерностью образа, мощной монументальностью и представляет собой новое слово в архитектуре того времени. Как и в Марсельском блоке, для наружной отделки в них применена особая технология обработки бетонной поверхности, так называемый «beton brut» (фр. необработанный бетон). Эта техника, ставшая особенностью новой стилистики Ле Корбюзье, была подхвачена позже многими архитекторами Европы и стран других регионов, что позволило говорить о возникновении нового течения «брутализм».

Город Чандиграх. Секритариат

Город Чандиграх. Секритариат. Фрагмент фасада

Строительство Чандигарха курировал Джавахарлал Неру, первый премьер-министр независимой Индии.
Город был создан проектировщиками целиком «от нуля», на новом месте, к тому же для цивилизации иного типа, нежели западные. В целом это был совершенно новый, неизученный опыт. Последующие оценки в мире этого градостроительного эксперимента весьма разноречивы. Тем не менее, в самой Индии Чандигарх считается сегодня одним из самых удобных и красивых городов.
Помимо этого, в Индии по проектам Корбюзье было возведено несколько зданий в городе Ахмадабад (1951-1957), — также весьма оригинальных и по пластике и по внутреннему решению.

Город Чандиграх. Секритариат. Фасады

Город Чандиграх. Ассамблея. Входная группа

Пятидесятые-шестидесятые годы — время окончательного признания Ле Корбюзье. Он увенчан лаврами, засыпан заказами, каждый его проект реализуется. В это время построен ряд зданий, закрепивших его славу европейского архитектора-авангардиста № 1. Главные из них — капелла Роншан (1955, Франция),
Бразильский павильон в студенческом городке в Париже, комплекс монастыря Ля Туретт (1957-1960), здание Музея западного искусства в Токио (1959). Здания, очень разные по своему архитектурному образу, пластическому решению, объединяет одно — это все оригинальные, новаторские для своего времени
произведения архитектуры.

Капелла Роншан. Общий вид

Капелла Роншан. Фасад. Фрагмент крыши

Комплекс монастыря Ля Туретт

Комплекс монастыря Ля Туретт

Здание Музея западного искусства в Токио

Здание Музея западного искусства в Токио. Интерьер

Одна из последних крупных работ Корбюзье — построенный в США культурный центр Гарвардского университета, Карпентер-центр визуальных искусств (1959-1962). В этом сооружении, в его броских непривычных формах, воплотился весь многообразный опыт Корбюзье последнего периода. Это практически единственная постройка Ле Корбюзье на территории Северной Америки
(с официально зафиксированным авторством).

Карпентер-центр визуальных искусств

Карпентер-центр визуальных искусств. Фрагмент фасада

Корбюзье скончался в возрасте 78 лет, на мысе Кап-Мартин, у Средиземного моря, где он жил в своем летнем домике La Cabanon. Это крошечная резиденция, служившая ему долгое время местом отдыха и работы, представляет собой своеобразный образец минимального жилища по Корбюзье.
Помимо архитектурного наследия, Корбюзье оставил после себя множество произведений пластического искусства и дизайна — картин, скульптур, графических работ, а также образцов мебели. Многие из них хранятся в собрании, который находится в построенной им вилле Ла Роша/Жаннере, в Париже.
А также в павильоне Хейди Вебер в Цюрихе (Центр Ле Корбюзье), выставочном здании в стиле хай-тек, возведённом по его же проекту.

Павильоне Хейди Вебер в Цюрихе (Центр Ле Корбюзье)

Павильоне Хейди Вебер в Цюрихе (Центр Ле Корбюзье). Интерьер

Кол-во страниц 878 | Язык Французский | Формат PDF | Качество StandardQuality | Размер 279 Mб