Рональд х коуз институциональная структура производства. Смотреть что такое "Коуз, Рональд" в других словарях. Понятие и виды трансакций

Замечание 1

Рональд Гарри Коуз (1910 – 2013) – американский экономист британского происхождения, Нобелевский лауреат.

Рональд Коуз родился в г. Уилсден недалеко от Лондона в семье телеграфиста. Он был единственным ребенком в семье.

Родители Коуза не имели образования, однако были достаточно грамотны и увлекались спортом. Сам Коуз интересовался спортом на уровне обычного мальчика; его намного больше увлекала учеба. В детстве он был немного слаб в ногах, и поэтому учился в специальной школе для детей с недостатками в физическом развитии. В классическую среднюю школу Коуз перешел в возрасте 12 лет, что на год позже положенного возраста. В дальнейшем это обстоятельство сказалось на его биографии.

В 1927 году Коуз с отличием сдал экзамены по истории и химии, что дало ему право продолжить учебу в университете. Однако он решил продолжить обучение в школе еще в течение двух лет с целью самостоятельного освоения программы первого курса факультета истории Лондонского университета с последующим поступлением в университет. Но поскольку для этого необходимо было знать латынь, а Коуз, из-за того что поздно поступил в среднюю школу, не смог выучить ее, он решил обучаться естественным наукам, специализируясь на химии. Но Коуз вскоре убедился в ошибочности выбранного направления, и тогда единственным вариантом продолжения обучения осталось направление «коммерция».

После окончания курса Коуз успешно перешел в 1929 году в Лондонскую школу экономики (ЛШЭ), которую окончил в 1932 году. Далее он преподавал в университете Ливерпуля, а затем и в ЛШЭ.

Во время Второй мировой войны Коуз работал в военном ведомстве, занимаясь статистическими исследованиями. После окончания войны он вернулся в ЛШЭ, где в 1951 году стал доктором наук.

В 1951 году Коуз стал профессором университета Буффало, а затем – университета Виргинии; в 1964 году – профессором университета Чикаго. При этом Коуз сочетал преподавательскую деятельность с работой на должности редактора «Журнала права и экономики».

Коуз ушел в отставку в 1982 году, однако продолжил активную научную деятельность в качестве заслуженного профессора.

Вклад в развитие экономики

Замечание 2

Рональд Гарри Коуз является лауреатом Нобелевской премии по экономике 1991 года «за открытие и прояснение точного смысла трансакционных издержек и прав собственности в институциональной структуре и функционировании экономики».

Научные труды Коуза посвящены таким темам как рынок и издержки рыночного механизма, функционирование фирм, организация общественных служб, институциональные структуры экономики.

В работе «Природа фирмы» (1937) Коуз рассмотрел процесс возникновения в рыночной экономике специфических издержек, названных им «трансакционными изержками» . В статье «Проблема социальных издержек» (1960) была впервые опубликована теория, получившая название «теоремы Коуза». Коуз показал, что внешние эффекты могут быть преобразованы во внутренние при помощи договоренности между сторонами, при условии того, что:

• государственное вмешательство заключается только в спецификации прав собственности;
• трансакционные издержки, при прочих равных условиях, равны нулю.

Важное свойство, которое обнаружил Коуз, в теории отраслевых рынков называется «догадкой Коуза» . Если на рынке нет ограничения в наборе блага (или его ресурса), то монопольный производитель вынужден снижать цену на товар до уровня рынка совершенной конкуренции, то есть не получая при этом прибыль. Потребители уверены, что монополист «никуда не денется» и со временем снизит цену до себестоимости. В такой ситуации монополист может попытаться применить некоторые приемы, чтобы заставить потребителей поверить, что снижения цен не будет; например, демонстративно уничтожить часть непроданного товара.

Рональд Гарри Коуз (Ronald Harry Coase ) (1910 - 2013) - английский экономист. Основные работы - «Природа фирмы» (1937), «Природа социальных издержек» (1960) и другие.

Коуз родился 29 декабря 1910 г. в Уилсдене (пригород Лондона). Окончил Лондонскую школу экономики в 1932 г. На формирование научных взглядов Коуза оказал большое влияние А. Плант - специалист по проблемам управления бизнесом, а также работы Ф. Найта и Ф. Уикстида. В 1931 - 1932-х г. Коуз получает стипендию Эрнеста Касселя и едет в США, где изучает структуру американской промышленности. Собранные материалы он позднее обобщает в статье «Природа фирмы». В 1934 -1935-х гг. Коуз преподает в Ливерпульском университете, а с 1935 г. в ЛШЭ (основной курс - экономика предприятия и организации общественной сферы). Во время Второй мировой войны работает статистиком в военном ведомстве. Вернувшись в 1946 г. в ЛШЭ, продолжает свои исследования в области общественной службы, в частности, почтовой службы и радиовещания. В 1951 гг. Коуз переезжает в США. В 1951 -1958-х гг. работает в университете Буффало (штат Нью-Йорк), с 1959 г. - в университете штата Виргиния. С 1964 г. - профессор Чикагского университета и одновременно редактор «Журнала права и экономики». После отставки в 1982 г. Коуз остается научным сотрудником отделения права и экономики Чикагского университета.

В 1991 г. Коуз был удостоен Нобелевской премии по экономике за открытие и прояснение значения стоимости сделок и права собственности для институциональной структуры и функционирования экономики.

Коуз занимает заметное место среди ученых-экономистов, получивших мировую известность. В своих исследованиях Коуз всегда следовал принципу - рассматривать реальный мир экономических явлений, а не оставаться в рамках экономики «на классной доске» . Введенная им в экономический анализ категория «трансакционные издержки» привела к своеобразной революции в экономической науке и заставила взглянуть на трансакцию как на продолжение производственного процесса, а на трансакционные издержки как важнейший фактор при принятии инвестиционных решений.

Коуз резко критикует микроэкономический подход при изучении вопросов, связанных с фирмой и рынками. По Коузу, «рынки представляют собой институты, существующие для облегчения обмена, сокращения издержек по трансакциям обмена. В экономической теории, предполагающей, что трансакционные издержки не существуют, рынкам нет места, а теория обмена развивается на примере обмена орехов на яблоки между индивидуумами, совершаемого на опушке леса. Этот анализ не затрагивает факторы, определяющие размах торговли и тип благ, которыми торгуют. Когда речь заходит о структуре рынков, то это не имеет ничего общего с рынком как институтом и влияние здесь социальных институтов, облегчающих обмен, полностью игнорируется» .

По утверждению самого Коуза, несмотря на то, что его работа «Природа фирма» (1937), в которой подчеркивались преимущества анализа трансакционных издержек по сравнению с изучением производственных издержек, широко цитировалась, она мало использовалась учеными. Несмотря на это, его подход позволил ответить на ряд вопросов, которые в рамках классической экономической теории не ставились: почему существуют фирмы, что определяет число фирм и их специализацию, чем определяются масштабы фирмы и др.

Трансакционные издержки влияют на объем осуществляемых трансакций и появляется необходимость в организации фирмы. Относительным преимуществом фирмы Коуз называл возможность экономии на трансакционных издержках. Подход Коуза изменил и основные цели фирмы, в которых основное место отводил минимизации трансакционных издержек.

В более поздней статье «Природа социальных издержек» (1960) Коуз продолжил свои исследования, используя трансакционные издержки для оценки вредных последствий 1 . Фактически в своей работе Коуз описал экономические механизмы, которыми часто пользуются суды, вынося решения, а также создавая тот или иной прецедент. Через призму трансакционных издержек Коузу удалось установить «теоретическую» взаимосвязь между правовой и экономической системами.

Сформулировавший теорему Коуза, Дж. Стиглер назвал мир с нулевыми трансакционными издержками 2 столь же странным, что и физический мир без сил трения. Экономическая система существует с неким «трением», которое усложняет осуществление экономических обменов.

В «воображаемом» мире с нулевыми трансакционными издержками размещение ресурсов не зависит от правовых позиций: люди всегда могут договориться, не неся никаких издержек, о приобретении, подразделении и комбинировании прав так, чтобы в результате увеличилась ценность производства 3 .

При нулевых трансакционных издержках производитель включает в контракт все, что необходимо для максимизации ценности производства и нет никакой экономической основы для существования фирмы.

Таким образом, Коуз предложил совсем иной взгляд на проблемы фирмы, который был принят научным сообществом.

• Нобелевские лауреаты XX в. Экономика. Энциклопедический словарь. М. :РОССПЭИ, 2001." С. 232, 237.
• Коуз Р. Фирма, рынок и право. М. : Дело ЛТД; Catallaxy, 1993. С. 10.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ СЕРВИСА И ЭКОНОМИКИ»

ФАКУЛЬТЕТ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ И УПРАВЛЕНИЯ

КАФЕДРА «Общая экономическая теория»

По дисциплине: Институциональная экономика

Тема: Теория Р. Коуза

Выполнил (а):

Трошина Зинаида Владимировна

Специальность:

Бухгалтерский учет, анализ и аудит

Санкт-Петербург 2014г.

Введение

Теория прав собственности оформилась в особый раздел буржуазной политической экономии 60-70-е годы. В настоящее время ее развитие продолжается уже не столько в качестве самостоятельной концепции с четко очерченными границами, сколько в качестве методологической и теоретической основы трех новых направлений экономического анализа - экономики права, новой экономической истории и теории экономических организаций. Семейство этих подходов обычно обозначается терминами «транзакционная экономика» и «неоинституционализм».

Одним из тех, кто стоял у источников теории прав собственности был известный американский экономист - Р. Коуз. Приблизительно до середины 70-х годов теория прав собственности находилась на периферии западной экономической мысли. Затем на общей волне консервативного сдвига интерес к ней усилился, выросшие на ее основе направления завоевали популярность и академическую респектабельность. Сначала 80-х годов теория прав собственности, до того разрабатывавшаяся почти исключительно усилиями американских экономистов, получает широкое распространение в Западной Европе, особенно в ФРГ.

К сожалению, в отечественной критической литературе теория прав собственности вообще не нашла никого отражения. До сих пор можно встретить убеждение, что буржуазная политэкономия игнорирует отношения собственности или видит только их юридическую оболочку, что частная собственность представляется ей естественной и единственно возможной. Чтобы исправить эти недоразумения необходимо с возможной полнотой проанализировать современное состояние всего комплекса соответствующих западных концепций. право собственность коуз теорема

Это тем более оправдано, если мы примем во внимание ту злободневность, какую приобрело сейчас обсуждение проблем собственности в нашей стране. Поэтому знакомство с данным кругом теорий могло бы, вероятно, способствовать углублению дальнейшего научного поиска в этой области.

Объект исследований - теорема Р. Коуза.

Предмет исследование - особенности применения теоремы Р. Коуза в современных условиях.

Цель исследования - изучить особенности применения теоремы Р. Коуза в современных условиях.

Глава 1. Теорема Р. Коуза: сущность, основные положения.

1.1 Сущность теоремы Р. Коуза

Статья Рональда Коуза «Проблема социальных издержек» была опубликована в 1960г. Время ее появление парадоксальность основного вывода, большое количество темных мест в аргументации, открывавших богатые возможности для самых разных толкований, породили огромную волну публикаций.

Статья Р. Коуза превратилась в одну наиболее цитируемых работ по экономике: в1966-1970 гг. насчитывалось 80 ссылок на нее, 1971-1975 гг. - 286, 1978-1980 гг. - 331. Сейчас теорема Коуза признана на Западе одним из важнейших достижений экономической мысли послевоенного периода.

Теорема Коуза посвящена проблеме «экстернальных» (внешних) эффектов. Так называются побочные результаты любой деятельности, которые достаются не самому индивидууму, а касаются каких-то сторонних, третьих лиц. Они возникают в частности при нарушении правомочия под номером 9из «полного определения» права собственности (воздержание от вредного использования). Существование экстерналий ограничивает степень исключительности прав собственности.

Классический пример - шум аэродрома, нарушающий покой окрестных жителей, или фабричный дым, загрязняющий воздух в близлежащих фермах.

Подобные ситуации складываются, когда индивидуумы при принятии решения не считаются с последствием своих действий для окружающих. Они недоучитывают либо издержки, либо выгоды, достанутся другим.

Возникают расхождения между частными и социальными издержками (где социальные издержки равны сумме частных и экстернальных издержек) или между частными и социальными выгодными (где социальные выгоды равны сумме частных и экстернальных выгод). Поскольку любой агент основывает свои решения на сопоставлении частных выгод с частными издержками, то это приводит либо к перепроизводству благ с отрицательными внешними эффектами, либо к непроизводству благ с положительными внешними эффектами.

Распределение ресурсов оказывается неэффективным с точки зрения всего общества: «Как следствие, масштаб действия может оказаться слишком велик или слишком мал для достижения социального оптимума».

Таким образом теорему Коуза выдвигает парадоксальное утверждение: эффективность и независимость (инвариантность) распределения ресурсов по отношению к распределению прав собственности (то есть структура производства остается той же самой независимо от того, кто каким ресурсом владеет). Теорема выполняется при двух условиях: полной спецификации прав собственности и нулевых транзакционных издержках, под которыми понимаются затраты, связанные с поиском информации, ведением переговоров, оформлением контрактов, их юридической защитой.

Теорем затрагивает побочные результаты любой деятельности, которые касаются не непосредственных ее участников, а третьих лиц. Существование экстерналий приводит к расхождению между частными и социальными издержками (по формуле - социальные издержки равны сумме частных и экстернальных, то есть возлагаемых на третьих лиц). В случае отрицательных внешних эффектов частные издержки оказываются ниже социальных, в случае положительных внешних эффектов - социальные издержки ниже частных.

Логику теоремы Коуза лучше всего пояснить примером. Допустим, что по соседству расположена земледельческая ферма и скотоводческое ранчо, причем скот хозяина ранчо регулярно заходит на поля фермера. Если хозяин ранчо не несет по закону ответственности за производимую его стадом потраву, решая вопрос о поголовье скота он не будет принимать во внимание причиняемым им ущерб (то есть он не будет нести полные «социальные издержки выращивания скота». Но если государство потребует от хозяина ранчо уплаты налога, равным по величине нанесенным убыткам, то тогда у него появится стимул полностью учесть последствия своих действий; внешние эффекты превратятся для него во внутренние (интериорезируются).

Из теоремы Коуза следовало несколько важных выводов:

Во-первых, что внешние эффекты носит не односторонний, а двусторонний характер. Например: фабричный дым наносит ущерб ближайшим фермам. Но запрет на загрязнение воздуха, которого добиваются фермеры, обернется для владельца фабрики: «…социальные издержки являются обоюдными. Когда А причиняет ущерб Б, то осмысленный для политики вопрос состоит не просто в том как мы должны ограничить А. Устранение вреда для Б, нанесло бы вред А. Поэтому правильная постановка вопроса будет иной: следует ли разрешить А наносить ущерб Б или же следует разрешить Б причинять вред А? Задача в том, чтобы избежать более серьезного ущерба». Таким образом, юридическую постановку вопроса о причинности (кем совершено действие) нельзя путать с экономической постановкой вопроса об эффективности (какое распределение ответственности минимизирует издержки с точки зрения общества).

Во-вторых, теорема Коуза раскрывала экономический смысл прав собственности. Четкая их спецификации до такой степени, что все результаты деятельности каждого агента казались бы его и только его, превращала бы любые внешние эффекты - во внутренние: «Главная функция прав собственности - давать стимулы для большей интериоризаций экстерналий, - указывает Г. Демсец. - Любые издержки или выгоды, связанные с социальным взаимодействием, являются потенциальными экстерналиями».

В конечном счете, источников экстерналий служат размытые или не установленные права собственности. Не случайно основным полем конфликтов в связи с внешними эффектами становятся ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в категорию редких (вода, воздух), и на которых поэтому никаких прав собственности до того в принципе не существовало. Без первоначального разграничения прав не может быть никаких сделок по их передачи или рекомбинированию. Ясного решения о наделении правами собственности бывает достаточно, чтобы внешние эффекты исчезли сами собой. Поэтому точная спецификация прав собственности открывает путь к преодолению эктернальных ситуаций и связанной с ними неоптимальности распределении ресурсов.

В-третьих, теорема Коуза отводила обвинения рынка в провалах. Получалось, что если кто и «проваливается» в экстернальных ситуациях, так это государство. Ведь, по Коузу, путь преодолений экстерналий лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где до сих пор они еще не были установлены. Более того, зачастую внешние эффекты порождаются самим государством, когда оно воздвигает барьеры, препятствующие заключению добровольных сделок по интериоризации этих эффектов.

От сюда, впрочем, не следует, что возможно и нужно преодоления всех случаев размывания прав собственности. Иногда это невозможно технически, иногда неоправданно экономически. При всем том западные экономисты подчеркивают, что технический и организационый процесс постоянно приводит к появлению новых способов и средств «овнутрения» внешних издержек. Так, внедрение кабельного телевидения позволило установить и надежно защитить права телекомпаний на создаваемые ими программы. Верно, однако, и обратное: научно-технический прогресс непрерывно порождает новые экстерналии. Всякое открытие нового ресурса и создание нового продукта может превратиться в источник внешних эффектов.

В-четвертых, теорема Коуза выворачивала как бы наизнанку стандартные обвинения выдвигаемые против рынка и частной собственности. Примеры разрушения окружающей среды в капиталистических странах обычно рассматриваются как эксцессы частной собственности. Теорема Коуза все ставит с ног на голову: «Вопреки некоторым распространенным представлениям, - пишут А. Алчан и Г. Демсец, - можно убедиться, что частные права могут быть полезны для общества как раз потому, что побуждают индивидуумов принимать во внимание социальные издержки». Главной причиной внешних эффектов оказывается поэтому не избыточное, а недостаточно развитие частной собственности. С точки зрения прав собственности это не что иное, как неспецифицированные и не продаваемые права собственности. Тогда как пиговианская традиция относится к экстерналиям как к «провалам рынка», требующим государственного вмешательства, теоретики прав собственности для их преодоления предлагают обратные решение, а именно: расширение рыночных отношений и дальнейшую спецификацию прав собственности.

1.2 Многообразие интерпретации «теоремы Коуза» в трудах отечественных и зарубежных экономистов.

В экономической мысли существует достаточно много формулировок «теоремы Коуза». В частности, в своих работах Р. Коуз сам приводит их. Например, формулировка Дж. Стиглера выглядит следующим образом: «В условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки будут равны». Другие варианты формулировок приведены д. Кутером:

1. Первоначальное распределение титулов собственности не имеет значения с точки зрения эффективности или Парето-оптимальности, если они могут свободно обмениваться.

2. Первоначальное распределение титулов собственности не имеет значения с точки зрения эффективности, если трансакционные издержки пренебрежимо малы.

3. Первоначальное распределение титулов собственности не имеет значение сточки зрения эффективности в условиях совершенной конкуренции.

Таким образом, квинтэссенцией перечисленных формулировок является следующее положение: «при нулевых трансакционных издержках конечное распределение ресурсов не зависит от первоначального их распределения и спецификации прав собственности». Кроме того, Р. Коуз называет такой размещение ресурсов оптимальным максимизирующим богатство и ценность производства.

Проблема интериорезации внешних эффектов может решаться и путем крупнения (агрегирования) субъектов прав, и путем дробления (дезагрегирования) объектов присвоения, более точной их адресации. В примере из теоремы Коуза «овнутрение» внешних эффектов может быть осуществлено не только вменением исключительного права пользования полем либо фермеру, либо владельцу ранчо, но и слиянием, вертикальной интеграцией их хозяйств, образования из них единого предприятия. В определенных ситуациях превращение внешних эффектов во внутренние вообще достижимы только тогда, когда носителем права наступает все общество в целом. Какой способ интериоризации эффективнее, должно оп обстоятельством в каждом конкретном случае.

Рассматривая доводы предыдущих критиков соей теоремы, Р. Коуз, достаточно убедительно опроверг их, использую свой излюбленный прием доказательства, представляющий собой разные варианты взаимодействия между фермером и скотоводом.

О.Ю. Красильников считает, что изложенная Р. Коузом методика не может служить убедительным доказательством «теоремы Коуза», так как принимая за исходное условие отсутствие трансакционных издержек, Р. Коуз, тем не менее, доказывает свою теорему, используя эти самые издержки. Чем иначе, как не трансакционные издержки являются те деньги, которые фермер платит скотоводу за уменьшение прогона скота по своим землям или скотовод - фермеру за увеличение прогона при различной спецификации прав собственности и доходности производства. «Производственными (или трансформационными) эти издержки никак не назовешь. В противном случае придется признать транформационными любые издержки, связанные с заключением и исполнением рыночных сделок», - говорит О.Ю. Красильников.

По определению А.Е. Шатитко, «трансформационные издержки - элемент издержек производства, возникновение которых связано с использованием ресурсов для производства продукта через изменение его физической формы, а также перемещением его в пространстве и/или во времени».

Также теорема Коуза не учитывает многие весьма существенные такие как, например, научно-технический прогресс динамику экономического развития. В этой связи хочется вспомнить слова самого Р. Коуза, назвавшего неоклассическую экономическую теорию «экономикой классной доски». При этом приведенный анализ показывает существования этого недостатка и рассуждениях самого Р. Коуза.

Вот уже 50 лет продолжаются попытки сформулировать теорему Р. Коуза. После опубликования теоремы Коуза, в которой так и не было дано определение теоремы, появилось очень много интерпретаций. Но проблема в том, что каждая попытка сформулировать теорему превращает ее либо в ложное высказывание, либо в тавтологию.

Остановимся подробнее на основных интерпретациях теоремы. Микроэкономика утверждает, что в критериях современного рынка, ресурсы перемещаются туда, где их использование наиболее эффективно. Развивая эту мысль, Коуз пришел к выводу о распространении правила движения ресурсов и на движение всевозможных прав. Ведь помимо права собственности на ресурсы имеются права на владения землей и недвижимостью, право на защиту и образование, право на различные компенсации, право требовать соблюдения контракта. Есть три основные интерпретации теоремы Коуза, которые неизменно вызывают интерес и восхищение.

С точки зрения эффективности не имеет значения, как первоначально распределяются права, при условии, что можно свободно обмениваться ими.

С точки зрения эффективности не имеет никакого значения, как первоначально распределяются права, при условии, что трансакционные издержки обмена равны нулю. Под трансакционными издержками понимают усилия и время, затраченные на совершение рыночных сделок. Издержки могут быть очень большими, например, если сделку совершают множество, находящихся далеко друг от друга, игроков рынка. Трансакционные издержки снижают эффективность работы рынка.

С точки зрения эффективности не имеет никакого значения, как первоначально распределяются права, при условии, что обмен ими происходит в критериях совершенно конкурентного рынка. Значит, чтобы добиться эффективности права, необходимо всячески стимулировать конкуренцию, добиваться существования, как можно большего числа покупателей и продавцов.

Коуз, в качестве иллюстрации теоремы, приводит, ставший благодаря ему известным, пример движения прав рыночных игроков. Рядом с полями фермеров проходит железная дорога, по которой передвигаются паровозы, из труб которых летят искры. Периодически на полях возникают пожары, уничтожающие посевы. Каждая из сторон может решить возникшую проблему, но это связанно с определенными издержками: фермеры могут сократить посевы возле железной дороги, а железнодорожная компания применять искрогасители или уменьшить количество поездов. Фермеры имеют право на возмещение ущерба, подав иски против компании, а компания имеет право на эксплуатацию железной дороги. Согласно теореме Коуза, не важно как закон трактует в данном случае верховенство одного из прав, рынок сам определит движение прав в сторону большей эффективности. Если издержки железнодорожной компании в случае запрета движения поездов будут меньше издержек фермеров, то компания может заплатить фермеру некую сумму денег в обмен на обязательство не налагать запрет на движение поездов. И наоборот компания может продать право фермерам и уменьшить или запретить движение на этом участке. Независимо от первоначального распределения прав фермеры и железная дорога будут осуществлять торг пока возможен выигрыш. Выгода от обмена исчерпывается, когда права распределены эффективно.

Исследователи всегда приводят примеры неэффективного распределения права. Предположим, что загрязнять окружающую среду, разрешено только держателям перепродаваемых гос. купонов. Понятно, что в итоге, купоны, держателями которых являлись держатели незагрязняющие предприятий, перейдут в собственность владельцев грязных производств. В итоге нагрузка на окружающую среду увеличиться и такое распределение прав нельзя назвать эффективном.

Попробуем разобраться во всех данных противоречиях. Возможно ли увеличение конкуренции и одновременное снижение издержек? Примеры развития рынка в последние время подтверждают возможность такого сценария. Компьютеризация офисов и складов привела к революционному снижению издержек при все возрастающей конкуренции. Развитие интернета позволила миллионам новых инвесторов выйти и закрепиться на рынке оптовой и розничной торговли при очень умеренных издержках. Да и в истории много похожих примеров: появление частной собственности на средства производства позволило обществу эффективно развиваться при возрастающей конкуренции. Что объединяет эти периоды? Их объединяет наличие и активное внедрение революционных инноваций. Рассуждая дальше можно прийти к выводу, что совершенно конкурентный рынок- это рынок, при котором конкуренция стремиться к бесконечности, а издержки к нулю, то есть это рынок, где господствуют инновации - инновационный рынок. Экономика все больше и больше становиться инновационной и мы приближаемся к совершенному рынку, при котором будут стираться границы и препятствия для перемещения товаров и услуг, исчезнут преференции и нерыночные преимущества отдельных инвесторов.

Что же касается примера загрязнения окружающей среды, то тут необходимо указать, сто по истечению некоторого времени издержки, связанные с загрязнением, будут расти (затраты на восстановление экологии) и цены купонов увеличиться. Грязные производства будут нести все больше затрат, что заставит их заниматься инновациями и переходить на наиболее экологически чистое производство, а значит, позволит избавиться от купонов. Так что в этом случае противоречия тоже нет.

Учитывая все вышесказанное теорема, возможно, будет звучать так: с точки зрения эффективности не имеет значения, как первоначально распределяются права, при условии стремления времени и конкуренции к бесконечности, а трансакционных издержек к нулю. А учитывая тенденции последнего времени, а именно: по мере развития общества конкуренция увеличивается, а издержки снижаются, теорем принимает следующий вид: с точки зрения эффективности не имеет значения, как первоначально распределяются права, при условии стремлении времени к бесконечности.

1.3 Основные направления критики теоремы Р. Коуза

Теорема выполняется, если точно известны размеры предполагаемого ущерба от внешних эффектов, но не выполняется, если неизвестна структура предпочтений противоположной стороны.

Теорема Коуза подвергалась также экспериментальной проверки. Экспериментальные исследования показали, что она перестает выподняться при численности участников сделки свыше двух. Вместе с тем и при трех участниках в 80-90% исход оказывается оптимальным.

Наконец теореме Коуза можно предъявить обвинения в нереалистичности.

В реальной экономики какие-то права собственности недостаточно определены, а трансакционные издержки никогда не равны нулю.

Но сказать так, значит не уловить основные идеи Коуза. Ее цель заключается в том, чтобы доказать от противного определяющее значение именно трансакционных издержек. Теорема Коуза по существу решает одну из «вечных» проблем политической экономии: существуют ли условия, при которых законы производства и эффективности не зависят от законов распределения, и если да, то таковы они? Теорема Коуза отвечает, что для того, чтобы процесс производства товаров и услуг и процесс распределения дохода оказались автономными, никак не связанными между собой, трансакционные издержки должны быть равны нулю (размытость прав собственности - это другое обозначение того факта, что издержки по их спецификации и защите очень высоки).

Отношения собственности начинают влиять на процесс производства при положительных трансакционных издержках. Поэтому в реальном мире отношения производства и отношения собственности всегда взаимосвязаны, ибо издержки трансакции никогда не бывают нулевыми. Именно это их и делает центральной объясняющей категорией теории прав собственности.

Глава 2. Применение теоремы Коуза на практике

2.1 Иллюстрация теоремы Коуза в совершенной экономике на конкурентном примере

Теорема Коуза в реальной жизни очень редко бывает полезной. Редко не никогда, как показывает практика. Вспомним еще раз о чем писал Коуз.

Теорема Коуза гласит: «Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным не зависимо от изменений распределении прав собственности». Собственность непрактичность этого результата сразу очевидна. Ведь нулевых трансакционных издержек не бывает. И все-таки в редких случаях рынок может устранять внешние эффекты по Коузу. Даже в России:

ОАО «Норильскгазпром» решило проблему хищения газового конденсата из 600 километрового трубопровода. Как сообщили в пресс службе предприятия, данная проблема всегда стояла очень остро - хищениями конденсата занималось местное коренное население Таймыра.

Оленеводы вскрывали трубы и сливали газоконденсат прямо из газопровода, который проходил по тундре. Качество конденсата уникальное - по составу он сопоставим с бензином аи-80, и жители тундры, которым не всегда хватало топлива, использовали его для различных нужд, в том числе для обогрева жилищ. В результате работникам управления магистральных трубопроводов регулярно приходилось объезжать тундру и заниматься ремонтом в условиях 50 градусного мороза и сильного ветра.

Для того предотвратить хищения, сотрудники «Норильскгазпрома» своими силами охраняли трубопровод, но эти меры оказывались мало эффективными в связи с его значительной - в 600 километров - протяженностью. Выход из положения нашел генеральный директор ОАО «Норильскгазпром» Антон Мышаков: во всех родовых оленеводческих хозяйствах были проведены сходы, на которых руководство предприятия предложило коренному населению сотрудничество - газопровод разбили на участки, и каждое родовое хозяйство взялось охранять свою часть стратегического объекта, которым является газопровод. Практически сразу хищения резко сократились, оленеводы стали получать ежемесячно по 600 литров конденсата на свои нужды, «Норильскгазпрому» удалось сократить издержки на устранение аварий, а тундра осталась чистой.

Не знаю, учил ли когда либо экономику Антон Мышаков или сам до этого дошел, но инициатива безусловно вызывает уважения. Не часто встретишь у нас такие чистые применения «правильной» экономической теории.

На самом деле, российские газовщики конечно не первые. Еще достаточно давно похожий подход был использован правительством Зимбабве в качестве средства борьбы с браконьерами. Никакие усиления охраны не помогали, потому что только поднимали цену слоновий кости. В итоге правительство выдало слонов во владениям местным жителям. Не знаю, как удалось уговорить правительство даже попробовать это, но результат не заставил себя ждать. Когда слоны кому-то принадлежат, этот кто-то их охраняет. Расходы на ловлю браконьеров упали, смерти слонов резко сократились, потому что живой слон оказался прибыльнее мертвого.

Заключение

Оценивая экономические подходы Р. Коуза и теория прав собственности, в целом, следует иметь в виду, что многие экономисты Запада настроены к ней достаточно критично. Отчасти это связанно с ее особым интеллектуальным стилем, который можно было бы назвать «прецедентным». Вместо построения математизированных моделей, берется отдельный конкретный случай из реальной деловой практики и скрупулезно прослеживается, что можно извлечь из него с помощью инструментария экономической теории. Но, конечно, дело не только в этом. Понятийный аппарат прав собственности некоторые авторы считают не более чем удвоением терминов, лишенным серьезного аналитического значения.

Неизмеримость трансакционных издержек также служит причиной настороженного отношения к ним.

Теория прав собственности нередко впадает в порочный логический круг. Например: от чего зависит уровень трансакционных издержек? От существующего распределения прав собственности. Чем определяется господствующая система прав собственности? Уровнем и структурой трансакционных издержек. Трансакционные издержки детерминируют характер прав собственности и в тоже время сами детерминируются им.

Появления такого рода тупиков в теории прав собственности (и теореме Р. Коуза) не случайно. В ней не проводиться ясной границы между конкуренцией на рынке в обычном смысле и мета-конкуренции институтов. Не замечаемые самими теоретиками прав собственности скачки с одного уровня рассмотрения на другой приводят к изъянам логической структуре концепции.

Теория прав собственности разделяет со всем неоклассическим направлением врожденную склонность к оправданию статус-кво. Примером может служить та же идея институциональной мета-конкуренции. Если какая либо форма экономической организации существует, значит, она эффективна, потому что в процессе конкурентной борьбы выживают сильнейшие, то есть наиболее эффективные, институты. Если же какие либо организационные формы практически не встречаются, значит, они неэффективны. Все существующее - эффективно.

Скажем, В США где никогда не было недостатка в разных утопических проектах, многократно предпринимались попытки устроить дело на началах общей собственности, жить коммунами. Раз в своей массе они оказались не жизнеспособными, значит частная собственность является сравнительно эффективным институтом.

Однако идея мета-конкуренции институтов предполагает наличие эффективного институционального трынка. Но как об этом может идти речь, когда даже среди «обычных» рынков почти нет таких, которые бы признавались эффективными? «Выживаемость» совсем не гарантирует оптимальность. В процессе отбора, будь то биологическая или социокультурная эволюция, выживают не обязательно наиболее сложные, развитые, эффективные по каким-то абсолютным стандартам виды или группы, а относительно лучше приспособленные к условиям строго определенной конкретной «экологической ниши». В зависимости от того какова сама эта «ниша», победителями могут выходить отнюдь не самые эффективные, а иногда даже самые неэффективные социальные институты.

Тем не менее следует отметить, что влияние Коуза на развитие экономической мысли было глубоким и разноплановым. Из его работ выросли новые разделы экономической науки (экономика права, например). В более широком смысле его идеи заложили теоретический фундамент для развития неоинституционального направления.

Список литературы.

1. Большой экономический словарь / Под ред. А.Н. Азрилияна. - М.: Фонд «правовая культура», 1994.- С.112.

2. Олейник А.Н. Институциональная экономика. - М.: ИНФРА-М, 2000.-С.388.

3. Пигу А. Экономическая теория благосостояния. - М.: 1985.-С.387.

4. США: государство и рынок. - М.: Наука, 1990.-С.234.

5. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки и отношения контрактации. - СПб.: Лениздат.1996.-С.354.

6. Хейне П. Экономический образ мышления. - М.: 1992.-С.322.

7. Шаститко А.Е. Неоинституциональная экономическая теория. - М.: экономичсекий факультет ТЭИС.-1998.-С.496.

8. Браунинг П. Современные экономические теории - буржуазные концепции. - М.: 1987.-С.346.

9. Бункина М.К., Семенов А.М. Макроэкономика. - М.: ИНФРА-М, 2003.-С.437.

10. Введение в рыночную экономику. - М.: Высшая школа, 1994.-С.322.

11. Капелюшников Р. Экономическая теория прав собственности. - М.: 2002.-С.216.

12. Коуз. Р. Фирма, рынок и право. - М.: дело.-1993.-С.343.

13. Красильников О.Ю. Критические замечания к «теореме Коуза»/ современные проблемы экономической теории и национальной экономики. - Саратов.: надежда.-2002.-С.22-27.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Понятие теории прав собственности. "Экономический империализм". Спецификация (размывание) теории прав собственности. Теорема Коуза. Типология трансакционных издержек, трансакционные издержки и контрактные отношения. Концепция индустриального общества.

курсовая работа , добавлен 03.12.2008


Сущность теоремы Р. Коуза. Опровержение теории А. Пигу. Многообразие интерпретаций "теоремы Коуза" в трудах отечественных и зарубежных экономистов. Главная линия критики, связанная с эффектом дохода. Использование теоремы в современной экономике.

курсовая работа , добавлен 05.12.2014


Экономическое поведение как принятие решений, правила и права собственности. Понятие и содержание института и трансакции. Внешние факторы и альтернативные режимы права собственности. Содержание теоремы Коуза и практическое использование ее принципов.

курсовая работа , добавлен 17.04.2015


Процесс формирования рыночных отношений в современной России. Поведение фирмы в условиях совершенной конкуренции и чистой монополии. Теории Р. Коуза, принципала-агента. Контрактная теория фирмы. Эффективность национальной, региональной, мировой экономики.

контрольная работа , добавлен 21.01.2014


Характеристика положений институциональной экономической теории, согласно которой при нулевых транзакционных издержках рынок справляется с любыми внешними эффектами (теорема Коуза). Обзор теоретических основ и практических примеров работы теоремы Коуза.

реферат , добавлен 06.12.2011


Понятие внешних эффектов, их виды и предпосылки возникновения. Интернализация внешних эффектов А. Пигу (субсидии и налоги). Теория транзакционных издержек и прав собственности Р. Коуза. Специфика государственного регулирования внешних эффектов в Беларуси.

курсовая работа , добавлен 13.07.2015


Объяснение трансакционных издержек Рональдом Коузом, доказательство его теоремы. Особенности формирования затрат на производство продукции. Выявление резервов снижения затрат. Работы современных институционалистов Оливера Уильямсона и Рональда Коуза.

курсовая работа , добавлен 10.12.2014


Понятие, сущность, субъекты и объекты собственности. Влияние на ее зарождение, развитие ее форм и отношений труда и его разделения между людьми. Содержание теоремы Коуза. Пример ее использования при решении проблем распределения прав собственности.

реферат , добавлен 30.01.2015


Проблема социальных издержек и экстернальные эффекты. Теория экономического благосостояния английского экономиста А. Пигу. Нейтрализация негативных экстерналий (издержек) налогами, а позитивных – субсидиями. Теорема Коуза, теория трансакционных издержек.

реферат , добавлен 25.07.2010


Теоретические и методологические аспекты совершенствования отношений собственности применительно к современному развитию рыночной экономии в РБ. Связь между понятиями прав собственности, трансакционных издержек и контрактных отношений в теореме Коуза.

Работа Рональда Коуза «Природа фирмы» в моем списке на прочтение находится с 2009 г. К сожалению, раздобыть бумажный экземпляр мне всё время не удавалось, так что недавно приобретенная электронная читалка была как нельзя кстати. С другой стороны, число ссылок на Коуза в моей библиографии весьма значительно, и последний толчок мне дала книга Александра Аузана . Итак…

Рональд Коуз. Фирма, рынок и право. – М.: Новое издательство , 2007. – 224 с.

Скачать краткий конспект в формате или

1. Фирма, рынок и право

Фирма и рынок - составляют институциональную структуру экономической системы. В господствующей экономической теории фирма и рынок предполагаются большей частью существующими, но не составляют предмета исследования. Одним из результатов такого подхода было то, что решающая роль права, определяющего деятельность фирм и функционирование рынков, главным образом игнорировалась. Собранные в этой книге эссе отличает не отрицание существующей экономической теории, которая, как уже было сказано, воплощает логику выбора и имеет множество применений, но использование этой экономической теории для исследования роли, которую фирма, рынок и право играют в экономической системе.

Фирма. В современной экономической теории фирма есть та организация, которая преобразует исходные ресурсы в конечный продукт. Целью моей статьи «Природа фирмы» и было объяснить существование фирмы и найти причины, предопределяющие масштабы ее деятельности.

Далман следующим образом отчеканил понятие трансакционных издержек: это «издержки на сбор и обработку информации, на проведение переговоров и принятие решений, на осуществление контроля и принуждение к выполнению условий контракта». Существование трансакционных издержек будет подталкивать желающих торговать к введению различных форм деловой практики, обеспечивающих сокращение трансакционных издержек в том случае, когда затраты по выработке таких форм оказываются меньше, чем экономия на трансакционных издержках. Выбор партнеров, тип контракта, выбор предлагаемых продуктов и услуг - все может при этом меняться. Но, может быть, наиболее важной формой приспособления к проблеме существования трансакционных издержек является возникновение фирмы.

Хотя производство может вестись совершенно децентрализованно (на основе контрактов между индивидуумами), из того факта, что осуществление трансакций невозможно без определенных издержек, следует, что фирмы должны возникать просто для осуществления действий, которые в противном случае совершались бы через рыночные трансакции (разумеется, если внутрифирменные издержки меньше, чем издержки рыночных трансакций).

Рынок. Рынки представляют собой институты, существующие для облегчения обмена, т.е. они существуют для сокращения издержек по операциям обмена. Для существования чего-либо, подобного совершенной конкуренции, обычно необходима сложная система правил и ограничений. Экономисты, анализирующие правила биржевой торговли, часто предполагают, что они представляют собой попытку установления монополии и ограничения конкуренции. При этом они не осознают или, во всяком случае, оставляют в стороне другое объяснение этих правил: они нужны для сокращения трансакционных издержек и, следовательно, для увеличения объемов торговли. Очевидно, что рынки, как они сегодня существуют, для своей деятельности требуют большего, чем помещение, в котором может происходить купля-продажа. Они требуют также утверждения правовых норм, которые бы определяли права и обязанности тех, кто осуществляет трансакции в этих помещениях.

Проблема социальных издержек. Некто, имеющий право построить фабрику на участке земли (и желающий использовать это право), обычно примет меры против того, чтобы кто-нибудь, скажем, посадил здесь пшеницу; и если работающая фабрика является источником шума и дыма, владелец захочет получить права и на это. Владелец предпочтет выбрать определенное место, чтобы без препятствий шуметь и дымить, поскольку при этом он получит больший чистый доход, чем при работе в другом месте или в другом рабочем режиме. Использование этих прав, конечно, лишает фермеров возможности пользоваться землей, а остальных - тишины и чистого воздуха.

Если права на совершение определенных действий могут быть куплены и проданы, их в конце концов приобретут те, кто выше ценит даруемые ими возможности производства или развлечения. В этом процессе права будут приобретены, подразделены и скомбинированы таким образом, чтобы результат от допускаемой ими деятельности имел наивысшую рыночную ценность. Этот подход делает ясным, что с аналитической точки зрения нет разницы между, скажем, правом определять способ использования участка земли и правом дымить в данном месте.

Как именно будут использованы права, зависит от того, кто ими владеет, и от условий контракта, заключенного владельцем. Если эти условия есть результат рыночных трансакций, они будут способствовать наиболее ценному использованию прав, но только с учетом издержек на осуществление этих трансакций. Трансакционные издержки, таким образом, играют ключевую роль в определении того, как именно будут использоваться права.

В статье «Природа фирмы» я показал, что в отсутствие трансакционных издержек нет никакой экономической основы для существования фирмы. А в статье «Проблема социальных издержек» я показал, что в отсутствие трансакционных издержек не имеет значения правовая система: люди всегда могут договориться, не неся никаких издержек, о приобретении, подразделении и комбинировании прав так, чтобы в результате увеличилась ценность производства. В таком мире институты, образующие экономическую систему, никому и ни для чего не нужны.

Ценообразование на основе предельных издержек. Поддержка, которую встретило предложение использовать предельные издержки как базу для ценообразования, выдвинутое мною в статье «Спор о предельных издержках», отлично иллюстрирует подход современных экономистов. Издержки от вовлечения ресурсов в определенное производство измеряются ценностью того, что можно было бы произвести с их участием при альтернативном использовании. Пока цены не равны издержкам, спрос потребителей на данный продукт далеко не гарантирован, даже если его ценность для них будет выше, чем можно было бы получить в другом случае от тех же ресурсов. Поскольку потребителям приходится решать не только что потреблять, но и сколько, цена должна быть равна издержкам на производство дополнительной единицы продукта, иначе говоря, предельным издержкам. Как сформулировал это Самуэльсон: «Только когда цены благ равны предельным издержкам, экономика выжимает максимум возможного из наличных ограниченных ресурсов и технологических знаний… Поскольку предельным издержкам свойственна такая оптимальность, они могут быть с известной осторожностью неэффективности в любой институциональной среде». Это натолкнуло многих экономистов на мысль, что все цены должны быть равны предельным издержкам.

Том Вильсон в дебатах в Economic Journal привлек внимание к тесной связи между финансовой независимостью и административной структурой. При наличии субсидии правительство будет озабочено сокращением ее величины и, следовательно, захочет, по крайней мере до известной степени, участвовать в управлении субсидированным производством. Использование предельных издержек как базы ценообразования, следовательно, создаст тенденцию к замещению частного предприятия государственным и децентрализованного функционирования централизованным. Неэффективность, возникающая в результате неподходящей во многих других случаях структуры управления, может быть, является самым серьезным недостатком использования предельных издержек как основы ценообразования. Если частное предприятие и децентрализованность управления благоприятны для эффективности, то финансовая независимость необходима. А финансовая независимость несовместима с использованием предельных издержек как базы ценообразования.

Политика ценообразования по предельным издержкам большей частью бессмысленна. Как же объяснить, что она завоевала такую поддержку среди экономистов? Я полагаю, что это достижение тех, кто использует подход, который я называю «экономической теорией классной доски». Рассматриваемая политика относится к разряду тех, которые осуществимы на классной доске. Вся необходимая информация предполагается доступной, а учитель играет за всех участников сразу. В реальной жизни есть множество различных фирм и правительственных агентств, каждое из которых имеет собственные интересы, политику и полномочия.

Наследие Пигу и современный экономический анализ. Пигу озабочен вопросом: можно ли увеличить национальный доход с помощью какого-либо государственного вмешательства? Он говорит: «Для любой отрасли, в отношении которой есть основания полагать, что в результате беспрепятственной реализации корыстного интереса ресурсы будут инвестированы не в том объеме, который требуется с точки зрения увеличения национального дивиденда, prima facie существует основание для государственного вмешательства».

Когда дело касается управления или контроля над бизнесом, муниципалитеты и другие органы представительной власти проявляют четыре недостатка: они выбраны преимущественно совсем для других дел, а не для вмешательства в промышленность; персональный состав их постоянно меняется; в общем случае их сфера действия подчинена далеко не коммерческим интересам; они подвергаются нежелательному давлению со стороны избирателей.

Пигу не провел ни одного детального исследования работы экономических институтов. Примеры конкретных ситуаций в его работах скорее иллюстрируют его позицию, чем являются основой понимания. Остин Робинсон сообщает, что Пигу при чтении «всегда искал реалистические иллюстрации для цитирования в собственных работах», и это показательно для его стиля работы.

Например, как я отметил в «Проблеме социальных издержек», ситуация, при которой искры от паровозов могут поджечь лес вдоль железной дороги, а дорога не должна платить компенсацию владельцам леса (правовая ситуация в Англии в то время, когда Пигу писал, о которой он мог знать), возникла не вследствие пассивности правительства, а как прямой результат его действий.

Современные экономисты в основном используют тот же подход, что и Пигу. Самуэльсон в своих «Основах экономического анализа» (1947) безо всяких несогласий следующим образом подытоживает позицию Пигу: «.. .его доктрина утверждает, что в замкнутой экономике в условиях конкуренции устанавливается строгое равновесие всегда, за исключением случаев, когда есть внешняя технологическая экономия или дизэкономия. При этих условиях, поскольку действия каждого индивидуума оказывают на всех других воздействие, которого он даже не принимает в расчет, принимая решение, возникают prima facie основания для вмешательства».

В позднейшей дискуссии появилось единственное различие: фраза «внешняя экономия или потери» была заменена словом «экстерналии» - термином, который, кажется, был отчеканен Самуэльсоном в 50-х годах. Хан добавляет, что «со времен Маршалла и Пигу было признано, что наличие экстерналий образует prima facie случай для правительственного вмешательства в рыночную экономику».

Об экстерналиях говорят в случае воздействия решений одного человека на кого-либо, кто не участвовал в принятии решения. Так, если А покупает что-то у В, его решение купить воздействует на В, но это воздействие не рассматривается как экстернальное. Однако если сделка А с В воздействует на C, D и Е, которые в сделке не участвовали, потому что, например, результатом оказываются дым или запах, которые им мешают, то это воздействие на C, D и Е именуют экстерналией. Наличие экстерналий вовсе не значит, что здесь prima facie случай для правительственного вмешательства. Само по себе существование экстерналий не дает оснований для правительственного вмешательства. Наличие издержек трансакций предполагает, что многие из последствий человеческих действий не будут покрываться рыночными трансакциями.

Тот факт, что правительственное вмешательство также имеет свои издержки, говорит о том, что большинству экстерналий следует позволить существовать, если мы хотим максимизации ценности производства. Что же касается предложения о желательности правительственного вмешательства при наличии экстерналий, то все зависит от соотношения издержек. Можно представить себе соотношение издержек, когда такое предположение будет верным, а в другом случае оно будет ложным. Утверждение, что экономическая теория оправдывает такое предположение, ошибочно.

Цель экономической политики состоит в создании такой ситуации, когда бы люди, принимая решения о своей деятельности, выбирали такие, которые обеспечивают наилучшие результаты для системы в целом. В качестве первого шага я предположил, что наилучшими решениями будут те, которые максимизируют ценность всего производства

Дальнейший путь. Мы нуждаемся в теоретической системе, дающей возможность проанализировать эффект изменений в этих установлениях. Для этого не нужно отбрасывать стандартную экономическую теорию, но необходимо ввести в анализ трансакционные издержки, поскольку очень многое из происходящего в экономике создано либо для сокращения трансакционных издержек, либо чтобы сделать возможным то, что невозможно просто в силу их существования. Невключение трансакционных издержек обедняет теорию.

2. Природа фирмы

За пределами фирмы производство подчинено движению цен, а координация оказывается результатом последовательных операций обмена на рынке. Внутри фирмы эти рыночные сделки устранены, а роль сложной рыночной структуры со всеми операциями обмена выполняет предприниматель-координатор, который и направляет производство. Когда производство направляется движением цен, оно может осуществляться вообще вне каких-либо организаций. В таком случае позволительно спросить: почему же все-таки существуют организации?

Очевидно, что интенсивность «вертикальной» интеграции, предполагающей вытеснение механизма цен, сильно варьируется от отрасли к отрасли, от фирмы к фирме. Очень важно выяснить, почему же в одном случае координация предоставляется механизму цен, а в другом - предпринимателю. Цель этой статьи - устранить разрыв между предположением экономической теории, что (в одних случаях) ресурсы размещаются посредством механизма цен и (в других случаях) они размещаются усилиями предпринимателя-координатора. Мы должны объяснить, что же на практике влияет на этот выбор между разными способами размещения.

Когда государство берет на себя управление какой-либо отраслью, оно, начиная ее планирование, берет на себя и роль, прежде выполнявшуюся механизмом цен. Любой бизнесмен, организуя взаимоотношения между подчиненными ему подразделениями, также делает нечто, что могло бы быть доверено механизму цен. Важное различие между этими двумя случаями в том, что государство систему отраслевого планирования навязывает, а фирмы возникают добровольно, потому что они представляют собой более эффективный метод организации производства. В конкурентной системе существует «оптимальный» объем планирования!

Основной причиной того, что создавать фирмы прибыльно, должно бы быть то, что механизм цен не работает без издержек. Очевиднейшая из издержек организации производства с помощью ценового механизма состоит в выяснении того, каковы же соответствующие цены. Издержки на это могут быть сокращены благодаря появлению специалистов, которые станут продавать эту информацию, но их нельзя устранить вовсе. Следует принять во внимание также издержки на проведение переговоров и заключение контракта на каждую трансакцию обмена, что неизбежно на рынке.

Важно отметить характер контракта с фактором производства, используемым внутри фирмы. Контракт и есть то, почему фактор за некоторое вознаграждение (которое может быть фиксированным или колеблющимся) соглашается в известных пределах выполнять распоряжения предпринимателя. Существо контракта в том, что им устанавливаются только пределы власти предпринимателя. Когда управление ресурсами (в границах, определяемых контрактом) начинает зависеть от покупателя именно таким образом, возникает отношение, которое я называю «фирма». Таким образом, возникновение фирмы делается более вероятным в тех случаях, когда очень краткосрочные контракты оказываются неудовлетворительными. Очевидно, что это важнее в случае поставки услуг труда, чем при покупке товаров.

Деятельность рынка предполагает некоторые издержки, которые можно сократить, создавая организации и предоставляя некоему авторитету («предпринимателю») право направлять ресурсы. Предприниматель, поскольку он может получать факторы производства по меньшей цене, чем предоставил бы вытесненный им рынок, должен выполнять свои функции с меньшими издержками. А если он этого не сумеет, то всегда есть возможность вернуться к услугам открытого рынка.

Другой фактор, заслуживающий быть отмеченным, - это различное отношение правительств или других регулирующих органов к операциям обмена, совершаемым на рынке, и к таким же операциям, организуемым внутри фирмы. Если рассмотреть действие налога на продажи, мы увидим, что этот налог падает на рыночные операции, но не относится к таким же операциям внутри фирмы. Поскольку перед нами альтернативные методы «организации» - через ценовой механизм или через предпринимателя, такое регулирование дает жизнь фирмам, которые иначе не имели бы raison d’être. Оно служит причиной возникновения фирм в специализированной меновой экономике. Конечно, поскольку фирмы уже существуют, такие меры, как налог на продажи, просто поощряют их делаться больше, чем они стали бы в иной ситуации.

Фирма, таким образом, есть система отношений, возникающих, когда направление ресурсов начинает зависеть от предпринимателя. Фирма становится больше, когда дополнительные трансакции (для координации которых можно было бы использовать механизм цен) организуются предпринимателем, и она делается меньше, когда он отказывается от организации таких трансакций.

Если с возникновением фирмы отпадают определенные издержки и фактически сокращаются издержки производства, почему вообще сохраняются рыночные трансакции? Почему все производство не осуществляется одной большой фирмой? Есть несколько возможных объяснений. Во-первых, с увеличением размеров фирмы может начаться сокращение дохода от предпринимательской функции, иными словами - издержки на организацию дополнительных трансакций внутри фирмы могут возрастать. Во-вторых, может оказаться, что по мере увеличения количества осуществляемых трансакций предприниматель оказывается неспособен использовать факторы производства с наивысшей выгодой, т.е. разместить их в таких точках производства, где они обладают наивысшей ценностью. Наконец, цена предложения одного или нескольких факторов производства может возрасти из-за того, что «прочие преимущества» у малой фирмы больше, чем у большой. Первые два из них с наибольшей вероятностью соответствуют высказываниям экономистов об «убывающей доходности управления».

С введением неопределенности - недостаточной осведомленности и необходимости действовать, опираясь на мнение, а не на знание - характер ситуации совершенно изменяется… При наличии неопределенности само «делание» чего-либо, осуществление реальной деятельности - становится поистине второстепенным в жизни; первостепенной проблемой или функцией становится решение - что делать и как это делать. Эта неопределенность объясняет две самые важные характеристики социальной организации. Во-первых, блага производятся для рынка, исходя из совершенно безличных прогнозов о потребностях, а не для удовлетворения нужд самих производителей. Производитель принимает на себя ответственность за предвидение нужд потребителя. Во-вторых, работа предвидения и, одновременно, значительная часть технологического управления и контроля производства еще сильнее концентрируются в очень узкой группе производителей, и мы встречаем, наконец, нового функционера экономики - предпринимателя… Когда присутствует неопределенность, а задачи принятия решений - что производить и как это производить - оказываются важнее, чем само производство, внутренняя организация производительных групп перестает быть делом маловажным или технической подробностью. Централизация функций принятия решений и управления делается настоятельной задачей. Наиболее фундаментальным изменением является сама система, при которой уверенные в себе и азартные принимают на себя риск или страхуют сомневающихся и робких, гарантируя им заранее определенный доход в обмен на действительный результат труда…

Чтобы определить размер фирмы, нужно рассмотреть рыночные издержки (т.е. издержки использования механизма цен) и издержки организации у различных предпринимателей, и только после этого мы сможем определить, сколько продуктов будет производить каждая фирма и сколько каждого продукта она произведет.

Осталось выяснить, соответствует ли развитая здесь концепция фирмы тому, что существует в реальном мире. Лучший подход к вопросу о том, что же есть фирма на практике, - это рассмотреть правовое отношение, обычно называемое «хозяин и слуга» или «наниматель и наемный работник». Существом правовых отношений «хозяин и слуга» является право управления.

Когда мы прикидываем, насколько велика будет фирма, вопрос всегда один: выгодно ли ввести еще одну трансакцию обмена в данную организацию? В пределе издержки организации внутри фирмы будут равны либо издержкам организации в другой фирме, либо издержкам, возникающим при решении предоставить «организацию» трансакций механизму цен. Бизнесмен будет постоянно экспериментировать с большим или меньшим объемом контроля, и таким образом равновесие будет сохраняться.

Вышеупомянутый анализ позволит также прояснить отношения между инициативой и управлением. Инициатива означает предвидение и действует через механизм цен - через заключение новых контрактов. Управление в собственном смысле слова просто реагирует на изменения цен и, соответственно, перекомпоновывает контролируемые факторы производства.

3. Экономика организации отрасли: программа исследований

За пределами фирмы размещение ресурсов определяется ценами через последовательность рыночных трансакций обмена. Внутри фирмы эти рыночные трансакции устранены, и ресурсы распределяются на основе административных решений. Почему фирма принимает на себя бремя создания и поддержания этой административной структуры, когда размещение ресурсов может быть предоставлено системе цен? Главная причина та, что использование рынка предполагает определенные издержки, которых можно избежать с помощью использования административной структуры.

Если трансакции осуществляются через рынок, возникают издержки на выявление соответствующих цен; издержки на проведение переговоров и заключение отдельного контракта на каждую рыночную трансакцию; есть и другие издержки. Конечно, фирма неотделима от рынка, и нельзя устранить все контрактные отношения. Но владелец фактора производства не должен заключать множества контрактов с владельцами других факторов производства, с которыми он сотрудничает внутри фирмы. Фирма выгодна потому, что деятельность на рынке сопряжена с некоторыми издержками, а создав организацию и управляя размещением ресурсов административными методами, можно избавиться от этих издержек. Но, конечно, фирма должна решать свои задачи с издержками меньшими, чем издержки вытесненных ею рыночных трансакций, поскольку, если фирма оказалась неспособна достичь этого, всегда возможен возврат к рынку. И, конечно, для каждой фирмы всегда есть альтернатива, то есть другая фирма, которая делает то же самое, но с более низкими издержками. Организация отраслей, таким образом, зависит от соотношения между издержками на осуществление рыночных трансакций и издержками на организацию тех же операций внутри фирмы, которая может выполнять ту же задачу экономнее. Кроме того, издержки на организацию деятельности внутри любой отдельной фирмы зависят от того, какие еще виды деятельности она осуществляет. Данный набор видов деятельности может облегчить выполнение одних задач, но затруднить выполнение других. Именно эти взаимоотношения определяют действительную организацию отрасли.

Жизнеспособные организации малы по сравнению с размерами экономической системы, частью которой они являются. Издержки растут как в силу роста самих административных издержек, так и потому, что лица, принимающие решения, начинают делать больше ошибок и не справляются с разумным размещением ресурсов.

Важным результатом чрезмерного внимания к проблеме монополии стало то, что, когда экономист обнаруживал что-либо (того или иного сорта деловую практику), чего он не понимал, он искал объяснение в монополии. Подобным образом вертикальную интеграцию (скажем, когда производитель покупает розничные торговые точки) обычно понимают, как лишение права доступа, как способ не пускать на рынок других производителей, а не как более эффективный способ сбыта. Точно так же слияния принято понимать, как путь к монополии либо их соотносят с деловым циклом, но возможность того, что они могут быть путем к экономии, хоть и не игнорируется целиком, все-таки привлекает меньшее внимание.

В последние 20 лет главным занятием экономистов, работающих в области того, что называется промышленной организацией, было изучение концентрации в отдельных отраслях и ее последствий. Была обнаружена связь между концентрацией и прибыльностью - слабая, но, как говорят, статистически значимая.

По-моему, для организации промышленности желателен прямой подход к проблеме. Он должен сосредоточиться на том, что фирмы делают, и должен стремиться обнаружить принципы группировки видов деятельности, соединяемых внутри фирм. Какие виды деятельности склонны соединяться, а какие - нет?

В дополнение к изучению того, что происходит внутри фирм, необходимо исследовать контрактные отношения между фирмами (долгосрочные контракты, сдача в аренду оборудования, лицензирование, включая франчайзинг, и т.д.), поскольку рыночные соглашения - это альтернатива тому, что может происходить в фирме.

4. Спор о предельных издержках

I. Состояние дискуссии. Я хочу обсудить в этой статье вопрос о том, как следует устанавливать цены в условиях уменьшающихся средних издержек. В особенности я хочу рассмотреть то решение этого вопроса, которое сейчас знакомо большинству экономистов и может быть вкратце изложено так: а) сумма, уплачиваемая за каждую единицу продукции (цена), должна быть равна предельным издержкам; б)поскольку при падающих средних издержках предельные издержки оказываются меньше, чем средние, общая сумма платежей недостаточна для покрытия полных издержек; в) величина, на которую полные издержки превышают общую выручку (убытки, как говорят иногда), должна быть отнесена на счет правительства и покрываться из налоговых сборов.

II. Выделение проблемы. Любая реальная экономическая ситуация сложна, и ни одна экономическая проблема не существует отдельно от других. В силу этого результаты тяготеют к ошибкам всякий раз, когда экономисты, имеющие дело с реальной ситуацией, пытаются разрешить сразу несколько проблем. Я уверен, что так и обстоит дело с вопросом, который мы обсуждаем сейчас. Центральная проблема - расхождение между средними и предельными издержками. Но в любой реальной ситуации обычно к ней добавляются еще две другие.

Во-первых, некоторые издержки оказываются общими для многих потребителей, и при анализе подхода, согласно которому все издержки должны возмещаться потребителями, возникает вопрос: существует ли рациональный метод распределения этих общих издержек среди потребителей? Во-вторых, многие так называемые фиксированные издержки являются на деле прошлыми расходами на факторы, которые в настоящем приносят доход в виде квазиренты, а попытка уяснить, каким же должен быть этот доход (для определения полных издержек), создает дополнительные и очень запутанные проблемы. Я думаю, что эти две проблемы обычно сопутствуют ситуации расхождения между средними и предельными издержками. Вместе с тем они представляют собой отдельные или, во всяком случае, отделяемые вопросы.

III. Что такое оптимальное ценообразование? Я определяю ценовую систему как систему, в которой отдельные потребители распоряжаются различными суммами денег и тратят их на приобретение благ и услуг, ориентируясь на показатели системы цен. Это, конечно, не единственный метод распределения благ и услуг (или, точнее, использования факторов производства) между потребителями. Правительство могло бы решать - что производить, а затем напрямую распределять блага и услуги между потребителями. Но у этого способа есть недостатки по сравнению с использованием ценовой системы. Никакое правительство не в состоянии детально учитывать вкусы отдельных потребителей при отсутствии ценовой системы у нас не будет самого полезного указателя потребительских предпочтений; далее, хотя ценовая система возлагает на потребителей и фирмы дополнительные издержки, связанные с использованием рыночного механизма, они могут быть на деле меньше, чем организационные издержки, которые в противном случае пришлось бы нести правительству.

Если сделан выбор в пользу ценовой системы, приходится решать две основные проблемы. Первая: сколько денег будет у каждого отдельного потребителя - проблема оптимального распределения дохода и богатства. Вторая: какой будет система цен, в соответствии с которыми блага и услуги должны делаться доступными для потребителей, - проблема оптимальной системы цен. В этой статье я затрагиваю вторую из этих проблем.

В соответствии с какими принципами должны определяться цены? Во-первых, для каждого отдельного потребителя цена любого фактора должна быть одинаковой вне зависимости от формы его использования, иначе потребители не смогут рационально, на основе цен, выбрать предпочтительный способ использования того или иного фактора. Во-вторых, цена фактора должна быть одинакова для всех потребителей, иначе один будет получать за те же деньги больше, чем другой. Если достигнута оптимальность в распределении дохода и богатства, назначение разным людям разных цен за один и тот же фактор будет приводить к расстройству этого оптимального распределения.

Из второго принципа вытекает не столь очевидный вывод, что цены должны устанавливаться так, чтобы каждый фактор мог попасть к тому, кто готов больше заплатить. Иными словами, цена должна уравнивать спрос и предложение и в то же время быть одинаковой для всех потребителей и для всех видов использования. Это предполагает, что плата за продукт должна равняться ценности факторов, участвующих в его производстве, в случае употребления их в иных целях или другими пользователями. Но ценность факторов, используемых в производстве продукта, при употреблении их в иных целях или другими пользователями и составляет издержки [на производство] данного продукта. Таким образом, мы приходим к знакомому и важному выводу, что плата за продукт должна равняться его издержкам. Это и есть принцип, который позволит нам обсудить проблемы установления цены на отдельно взятый товар, не прослеживая через всю экономическую систему всех последствий, порождаемых изменением какой-либо одной цены.

IV. Доводы в пользу поэлементного ценообразования. Как применить это общее рассуждение о базировании цен на издержках к случаю, который мы рассматриваем, - к случаю с падающими средними издержками? Авторы, взгляды которых я анализирую, выдвигают следующие альтернативы: назначать цену, равную предельным издержкам (в этом случае возникают убытки), или назначать цену, равную средним издержкам (тогда убытки не возникают). Есть, однако, и третья возможность - поэтапное ценообразование. В этом разделе я доказываю преимущества поэлементного ценообразования в условиях, когда средние издержки понижаются.

Ясно, что, если потребитель не в состоянии получить по цене предельных издержек дополнительное количество единиц продукта, производимого в условиях понижающихся средних издержек, он не имеет возможности осуществлять рациональный выбор между расходованием денег на потребление дополнительных единиц данного продукта и расходованием их как-либо иначе, поскольку сумма, которую ему предложат уплатить за получение дополнительных единиц этого продукта, не будет отражать ценности факторов в случае употребления их в иных целях или другими пользователями. Но по той же причине можно утверждать, что потребитель должен оплачивать полные издержки продукта. Потребитель должен решать не только - потреблять ли ему дополнительные единицы продукта, но также - стоит ли ему вообще потреблять этот продукт или лучше потратить деньги на что-то иное. Это можно установить, когда потребителю предлагают платить сумму, равную полным издержкам поставки, т.е. сумму, равную полной ценности факторов, использованных для предоставления ему продукта.

Если мы применим это рассуждение к нашему примеру, то тогда потребителю придется оплатить не только издержки получения дополнительных единиц продукта на центральном рынке, но и перевозки. Как это сделать? Очевидно, что одну сумму ему придется платить для покрытия издержек перевозчика, а другая - за дополнительные единицы полученного им товара - будет равна их издержкам на центральном рынке. Так мы приходим к заключению, что пригодным способом ценообразования является поэлементная система (в рассмотренном нами случае - двухчастная), т.е. тип ценообразования, который хорошо известен тем, кто имел дело с коммунальными услугами, и в пользу которого часто выдвигали аргументы, подобные использованным мною в этой статье.

V. Способ поэлементного ценообразования в сравнении с решением Хотеллинга-Лернера. Использование решения Хотеллинга-Лернера в моем примере приведет к тому, что издержки продуктов на центральном рынке будут оплачивать потребители, а издержки доставки - налогоплательщики. У меня есть три возражения против такого решения и в пользу двухчастного установления цены: первое - оно приведет к искаженному распределению факторов производства среди различных способов их использования; второе - оно приведет к перераспределению доходов; и третье - введение дополнительных налогов породит другие вредные последствия. Решение Хотеллинга-Лернера разрушает механизм, с помощью которого потребитель делает рациональный выбор между использованием факторов, входящих в издержки перевозки, для целей перевозки и использованием их для каких-то иных целей.

В первом случае услуги факторов достанутся им бесплатно; при альтернативном их использовании (если они войдут в состав предельных издержек) за них придется платить. Равным образом это решение означает, что потребители будут выбирать между различными местоположениями, не принимая в расчет, что издержки доставки в разные пункты различны.

5. Проблема социальных издержек

I. Постановка проблемы. В этой статье рассматриваются те действия деловых фирм, которые оказывают вредное влияние на других. Стандартный пример - фабрика, дым которой отрицательно влияет на соседей. Экономический анализ такой ситуации обычно велся в терминах несовпадения частного и социального продукта фабрики, при этом экономисты большей частью следовали подходу, который развил Пигу в «Экономической теории благосостояния». Этот анализ, похоже, приводил большинство экономистов к заключению, что было бы желательным сделать собственника фабрики ответственным за ущерб, наносимый дымом; либо обложить владельца фабрики налогом, зависящим от количества дыма и эквивалентным выраженному в деньгах ущербу, либо, наконец, вывести фабрику за пределы жилых районов (а может быть, и из других районов, в которых дым будет наносить ущерб остальным). Я убежден, что предлагаемые способы действия непригодны в том смысле, что их результаты вовсе не всегда будут благоприятны,

II. Обоюдосторонний характер проблемы. Традиционный анализ затемнял природу предстоящего выбора. Вопрос обычно понимался так, что вот А наносит ущерб В, и следует решить, как мы ограничим действия А? Но это неверно. Перед нами взаимосвязанные проблемы. Оберегая от ущерба В, мы навлекаем ущерб на А. Нужно принять решение: следует ли позволить А наносить ущерб В или нужно разрешить В наносить ущерб А? Проблема в том, чтобы избежать более серьезного ущерба. Ответ, конечно, не ясен, пока мы не знаем ценности того, что приобрели, и ценности того, чем пожертвовали. Ясно, что при решении этой проблемы следует рассматривать как общие, так и предельные величины.

III. Система ценообразования, включающая ответственность за ущерб. Я начну анализ с исследования случая, когда предприятие, наносящее ущерб, должно оплачивать весь ущерб, а система ценообразования работает гладко (именно это имеют в виду, говоря, что система ценообразования работает без издержек). Хорошим примером может быть отбившийся скот, который стравливает посевы на соседских землях. Предположим, что фермер и скотовод хозяйствуют на соседних участках. Предположим далее, что при отсутствии оград между участками рост стада увеличивает общий ущерб фермера.

Предположим, что годовые издержки на огораживание владений фермера равны 9 долларам и что цена урожая - 1 доллар за тонну. Предположим также, что отношение между поголовьем стада и годовым ущербом для урожая таково:

Поскольку скотовод должен платить за ущерб, дополнительные годовые издержки для скотовода при увеличении стада от 2 бычков до 3 равны 3 долларам, и, принимая решение о величине стада, он должен это учесть наравне с другими издержками. То есть он не будет увеличивать стадо до тех пор, пока ценность дополнительно произведенного мяса (предполагается, что он забивает скот) не превысит величину дополнительных издержек, в том числе ценность дополнительно стравленных посевов. Конечно, если использование собак, пастухов, самолетов, переносных радиостанций и других средств может уменьшить размер ущерба, эти средства будут использованы, как только соответствующие издержки окажутся меньшими, чем ценность урожая, который они помогут спасти. При том, что годовые издержки огораживания равны 9 долларам, скотовод, желающий иметь стадо в 4 или более голов, заплатит за строительство и поддержание оград, предполагая, что другие средства обеспечат тот же эффект не дешевле.

Я сказал, что появление на соседнем участке скотовода не вызовет увеличения объема производства, или, может быть точнее, площади посевов. Фактически, если скотоводство и может иметь какое-либо влияние, это скорее сокращение посевов. Причина та, что для любой данной полосы земли, если ценность потравленной части урожая столь велика, что выручка от продажи оставшегося урожая будет меньше, чем общие расходы на возделывание этой полосы, и для фермера и для скотовода окажется выгоднее договориться, что эту полосу возделывать не стоит. Это можно прояснить с помощью арифметического примера. Предположим вначале, что ценность урожая, полученного от обработки данного участка, равна 12 долларам, что издержки на обработку этого участка равны 10 долларам, а чистый доход от него равен 2 долларам. Я предполагаю для простоты, что земля принадлежит фермеру.

Теперь предположим, что по соседству появляется скотовод и что ценность потравленного урожая равна 1 доллару. В этом случае 11 долларов фермер получает от продажи на рынке и 1 доллар - от скотовода за потраву, а общая выручка по-прежнему равна 12 долларам. Теперь предположим, что скотовод счел выгодным увеличить стадо, хотя при этом размер ущерба также вырастет до 3 долларов; это означает, что ценность дополнительно произведенного мяса больше дополнительных издержек, включая дополнительные 2 доллара платежа за потраву. Но общий платеж за потраву теперь равен 3 долларам. Чистый доход фермера от возделывания земли - по-прежнему 2 доллара. Фермер будет рад отказаться от возделывания земли за любую сумму, большую, чем 2 доллара. Здесь явно есть возможность для взаимовыгодной сделки, которая поведет к отказу от возделывания земли.

IV. Система ценообразования, когда нет ответственности за ущерб. Теперь я перехожу к случаю, где, хотя ценовая система предполагается работающей гладко (т.е. без издержек), наносящий ущерб бизнес не отвечает ни за какой нанесенный ущерб. Этот бизнес не должен платить тем, кому нанес ущерб. Я предполагаю показать, что размещение ресурсов в этом случае будет таким же, как если бы наносящий ущерб бизнес был обязан возмещать ущерб потерпевшим. Поскольку в предыдущем примере я уже показал, что размещение ресурсов было оптимальным, здесь нет нужды повторять эту часть аргумента. Я возвращаюсь к случаю фермера и скотовода. Фермер будет страдать от ущерба посевам, растущего по мере увеличения стада. Предположим, что в стаде 3 бычка (ровно столько, как если бы ущерб не учитывался).

Тогда фермер будет готов заплатить до 3 долларов, если скотовод уменьшит стадо до 2 бычков, до 5 долларов - в случае уменьшения стада до 1 бычка и до 6 долларов - за отказ от скотоводства. Таким образом, скотовод получит 3 доллара от фермера, если он сократит стадо от 3 бычков до 2. Эти 3 доллара являются, таким образом, частью издержек на содержание третьего бычка. Являются ли 3 доллара платой скотовода за прибавление третьего бычка к стаду (в случае, если скотовод обязан платить фермеру за потраву посевов), либо это деньги, которые он получит за отказ от третьего бычка (если скотовод не обязан возмещать фермеру ущерб от потравы), - конечный результат остается тем же. В обоих случаях 3 доллара остаются издержками на прибавление третьего бычка к стаду, которые должны быть приплюсованы к другим издержкам. Если рост ценности производства в скотоводстве при увеличении стада от 2 бычков до 3 больше, чем величина дополнительных издержек (включая 3 доллара за потраву), размер стада возрастет. В противном случае - нет.

Необходимо знать, ответствен или нет предприниматель за причиняемый ущерб, поскольку без такого первоначального размежевания прав невозможны и рыночные трансакции по их передаче и перераспределению. Но конечный результат (который максимизирует ценность производства) не зависит от правовой позиции, если предполагается, что ценовая система работает без издержек.

V. Новая иллюстрация проблемы. К прекраснейшим свойствам гладко работающей ценовой системы относится то, что, падение ценности производства из-за вредных эффектов будет входить в издержки обеих сторон.

VI. Учет издержек рыночных трансакций. До сих пор мы продвигались вперед, опираясь на предположение что рыночные трансакции осуществляются без издержек. Это, конечно, очень нереалистичное предположение. Чтобы осуществить рыночную трансакцию, необходимо определить, с кем желательно заключить сделку, оповестить тех, с кем желают заключить сделку, о ее условиях, провести предварительные переговоры, подготовить контракт, собрать сведения, чтобы убедиться в том, что условия контракта выполняются, и так далее. Эти операции порой влекут за собой чрезвычайно большие издержки, и в любом случае они настолько дорогие, что предотвращают многие трансакции, которые были бы реализованы в мире, где ценовая система работала бы без издержек.

В предыдущих разделах, рассматривая проблему перераспределения законных прав через рынок, я доказывал, что такое рыночное перераспределение следует осуществлять всякий раз, когда оно ведет к росту ценности производства. Предполагалось, что рыночные трансакции выполняются без издержек. Если мы начинаем учитывать издержки рыночных трансакций, становится ясно, что такое перераспределение прав будет предпринято, когда увеличение ценности производства в результате перераспределения обещает быть большим, чем издержки на его осуществление. Если меньше - вынесение судебного предписания (или знание, что оно будет) или наличие ответственности за ущерб может привести к прекращению деятельности (или может помешать началу ее), которая бы осуществлялась в отсутствие издержек рыночных трансакций. При таких условиях изначальное разграничение законных прав влияет на эффективность действия экономической системы. При одном распределении прав ценность производства может оказаться большей, чем при каком-либо другом. Но если распределение не закреплено законом, издержки достижения тех же результатов за счет изменения и комбинирования прав через рынок могут оказаться столь большими, что оптимальное распределение прав и большая ценность производства, им создаваемая, никогда не будут достигнуты.

Альтернативная форма организации экономики, которая может достичь тех же результатов с меньшими издержками, чем возникающие при использовании рынка, позволит увеличить ценность производства. Много лет назад я уже объяснил, что фирма и представляет собой такую альтернативу системе, организующей производство через рыночные трансакции. Внутри фирмы индивидуальные сделки между различными кооперированными факторами производства устранены, а рыночные трансакции заменены административными решениями. Для изменения производства при этом нет нужды в сделках между владельцами факторов производства. Отсюда не следует, разумеется, что административные издержки на организацию трансакции с помощью фирмы обязательно меньше, чем издержки вытесняемых рыночных трансакций.

Было бы неудивительным, если бы возможность решать проблемы вредных эффектов была найдена в создании фирмы или расширении уже существующей. Такое решение приживается всюду, где административные издержки фирмы оказываются меньшими, чем вытесняемые ею издержки рыночных трансакций, а выгоды от перераспределения деятельности оказываются большими, чем издержки фирмы на их организацию.

Но фирма не является единственным возможным ответом на эту проблему. Административные издержки организации трансакции внутри фирмы также могут оказаться большими, и особенно в тех случаях, когда много очень разных видов деятельности сводятся под управление единой организации. Альтернативным решением является прямое правительственное регулирование.

Правительство в определенном смысле представляет собой сверхфирму (но очень особого вида), поскольку оно способно влиять на использование факторов производства с помощью административных решений. Деятельность обычной фирмы контролируется конкуренцией других фирм, которые могут управлять той же деятельностью с меньшими издержками, а также тем, что всегда есть альтернативный выход в виде рыночных трансакций, если административные издержки делаются слишком большими. Правительство, если пожелает, может вообще обойти рынок, чего фирма сделать не в состоянии.

Но правительственная административная машина сама по себе работает не без издержек. В некоторых случаях она может быть чрезвычайно дорогостоящей. Более того, нет причин полагать, что всякие ограничения и зонирование, проводимые подверженной ошибкам администрацией, на которую оказывается политическое давление и которую не сдерживает никакая конкуренция, всегда будут способствовать росту эффективности экономической системы. Отсюда следует, что прямое правительственное регулирование не всегда дает лучшие результаты, чем простое предоставление проблемы на волю рынка или фирмы.

Есть, конечно, и еще одна альтернатива, которая заключается в том, чтобы ничего вообще не предпринимать по поводу проблемы. А при том, что издержки урегулирования проблемы с помощью правительственной административной машины зачастую будут немалыми (особенно если включить в издержки все последствия от вовлечения правительства в этот вид деятельности), несомненно, что в общем случае выгоды от регулирования деятельности, порождающей вредные последствия, окажутся меньшими, чем издержки правительственного регулирования.

Обсуждение проблем вредных последствий в этом разделе (когда учтены издержки рыночных трансакций) крайне недостаточно. Но оно прояснило, что проблема заключается в выборе подходящих социальных установлений, помогающих справляться с вредными последствиями. Все решения имеют свои издержки, и нет оснований предполагать, что к правительственному регулированию обращаются, только когда проблема не решается удовлетворительно рынком или фирмой. Адекватное понимание политики может стать результатом только терпеливого исследования того, как на деле рынок, фирмы и правительства разрешают проблему вредных последствий.

VII. Законное разграничение прав и экономическая проблема. Если бы рыночные трансакции не имели издержек, тогда значение имело бы только то что права различных сторон должны быть тщательно определены. Когда издержки рыночных трансакций настолько велики, что становится трудным использовать их для того, чтобы изменить распределение прав, созданных законом, государство склонно расширять зону неподсудности за причиненный ущерб, что всегда сильно осуждалось экономистами (которые при этом полагали, что эта неподсудность является знаком недостаточной вовлеченности правительства в хозяйственную жизнь).

Когда мы сталкиваемся с действиями, порождающими вредные последствия, возникающая проблема не сводится просто к ограничению тех, кто является источником затруднений и беспокойства. Следует сравнить выгоды от предотвращения ущерба с убытками, которые неизбежно возникнут в результате прекращения той деятельности, которая является причиной ущерба. В мире, где перераспределение прав, основанных на законе, требует издержек, суды, сталкиваясь с исками о нарушении покоя и порядка, принимают решения, фактически, об экономических проблемах и предопределяют способы использования ресурсов. Были приведены свидетельства того, что суды осознают это и что они зачастую, хотя и не всегда в явной форме, сравнивают возможные выгоды от устранения источника вредных эффектов и ущерб от прекращения соответствующей деятельности. Но разграничение прав также является результатом законодательных установлений.

Ситуация, которую экономисты склонны рассматривать как взывающую к корректирующему правительственному вмешательству, зачастую и возникает именно в результате правительственного действия. Такое действие не обязательно является неразумным. Но есть реальная опасность, что чрезмерное правительственное вмешательство в хозяйство может привести к тому, что защита тех, кто порождает вредные для других последствия, зайдет слишком далеко.

VIII. Трактовка Пигу в «Экономической теории благосостояния». Первоисточником современного экономического анализа по проблеме, обсуждаемой в этой статье, является «Экономическая теория благосостояния» Пигу, а в особенности тот раздел части II, который посвящен расхождению между чистым общественным и чистым частным продуктами, которое возникает потому, что индивид А, предоставляя индивиду Б определенную услугу (которая оплачивается), случайно приносит выгоду или ущерб другим индивидам (не являющимся производителями подобных услуг); в последнем случае нет возможности собрать плату с тех, кто получает выгоды от услуг, не имея возможности оплатить их, а стороны, терпящие убытки, не могут получить компенсации. Цель Пигу в том, чтобы обнаружить, возможны ли вообще какие-либо улучшения при данных условиях использования ресурсов.

В основе всех построений Пигу была примерно такая мысль: некоторые утверждали, что нет нужды ни в каких действиях государства. Но система работала столь хорошо, как раз благодаря действиям государства. И при этом налицо определенные несовершенства. Какие еще государственные действия нужны?

Представим железную дорогу, которая не обязана возмещать ущерб от пожаров, причиненных паровозными искрами, и которая ежедневно по некоей линии гоняет два поезда. Предположим, что один поезд в день позволяет железной дороге оказывать услуги ценностью 150 долларов в год, а два поезда в день позволяют оказывать услуги ценностью 250 долларов в год. Далее предположим, что издержки на эксплуатацию одного поезда равны 50 долларов в год, а двух поездов - 100 долларов в год. В условиях совершенной конкуренции издержки равны сокращению ценности производства, где бы то ни было, если это сокращение имеет причиной привлечение дополнительных факторов производства железной дорогой. Ясно, что железная дорога сочтет прибыльным для себя гонять по два поезда в день.

Но предположим, что один поезд в день будет уничтожать огнем (в среднем за год) посевы ценностью в 60 долларов, а два поезда в день вызовут уничтожение посевов на 120 долларов. В этих условиях эксплуатация одного поезда в день поднимает ценность общего производства, а появление второго поезда уменьшает ценность общего производства. Второй поезд позволит железной дороге выполнять за год дополнительных услуг на 100 долларов. Но сокращение ценности производства в других местах составит 110 долларов в год: 50 долларов в результате привлечения дополнительных факторов производства и 60 долларов в результате уничтожения посевов. Поскольку было бы лучше, чтобы второго поезда не было, и поскольку он не был бы пущен в случае, если бы железная дорога была обязана возмещать ущерб, вывод, что железная дорога должна быть ответственной за причиняемый ею ущерб, выглядит неотразимым. Несомненно, именно такого типа логика лежит в основе позиции Пигу. Вывод, что лучше бы, если бы второй поезд не был пущен, вполне верен. Вывод о желательности того, чтобы железная дорога несла ответственность за причиняемый ею ущерб, ложен. Изменим предположения относительно правила об ответственности.

Предположим, что железная дорога ответственна за ущерб от пожаров, вызываемых паровозными искрами, фермер, земли которого прилегают к железной дороге, оказывается в таком положении, что, если его посевы будут сожжены пожаром из-за железной дороги, он получит рыночную цену от железной дороги; но если его урожай ничто не повредит, он получит ту же рыночную цену после продажи. Ему становится все равно, сожжет ли огонь его посевы или нет. Положение совершенно иное, когда железная дорога не обязана возмещать ущерб. Любой вызванный паровозными искрами пожар и потеря урожая сократят доходы фермера. В силу этого он будет изымать из обработки все участки земли, для которых вероятный ущерб больше, чем чистый доход. Значит, переход от ситуации, когда железные дороги не отвечают за ущерб, к такой, когда они отвечают, скорее всего, приведет к тому, что больше земель, примыкающих к железной дороге, войдет в эксплуатацию. И, конечно же, это приведет к тому, что объем посевов, уничтожаемых пожарами от паровозных искр, также возрастет.

Вернемся к нашему арифметическому примеру. Предположим, что с изменением правил об ответственности за ущерб произошло удвоение площади посевов, уничтожаемых «железнодорожными» пожарами. При одном поезде в день будет уничтожаться посевов на 120 долларов в год, а при двух поездах в день - на 240 долларов. Ценность транспортных услуг первого поезда равна 150 долларам. Издержки эксплуатации поезда равны 50 долларам. При этом железной дороге придется уплатить в виде компенсации за ущерб 120 долларов. Отсюда следует, что эксплуатация никакого поезда не даст прибыли.

С цифрами нашего примера мы пришли к следующему: если железная дорога не ответственна за ущерб от пожаров, она будет гонять по два поезда в день; если железная дорога должна возмещать ущерб от пожаров, она прекратит эксплуатацию поездов. Означает ли это, что лучше, чтобы вообще не было железной дороги? Для ответа на этот вопрос нужно рассмотреть, что случится с ценностью совокупного продукта, в случае освобождения железной дороги от возмещения ущерба от пожаров, когда она возобновит эксплуатацию двух поездов в день. Работа железной дороги позволит ежегодно совершать перевозок на 250 долларов. Это также означает привлечение факторов производства, которые сократят ценность производства в других местах на 100 долларов. Более того, это означает также ежегодное разрушение посевов ценностью в 120 долларов.

Возникновение железной дороги ведет также к выводу некоторых земель из обработки. Поскольку мы знаем, что при обработке этих земель ущерб от уничтожения посевов огнем составил бы 120 долларов, и поскольку маловероятно, чтобы пожары уничтожали все посевы на этой земле, кажется разумным предположение, что общая ценность урожаев, собираемых с этих земель, выше этой величины. Предположим, что их ценность равна 160 долларам. Но отказ от обработки земель освободит факторы производства для привлечения в другое место. Сколько мы знаем, в результате в этом другом месте ценность производства вырастет меньше чем на 160 долларов. Предположим, что рост составит 150 долларов. Тогда доход от эксплуатации железной дороги будет 250 долларов (ценность транспортных услуг) минус 100 долларов (издержки на факторы производства) минус 120 долларов (ценность посевов, уничтоженных огнем) минус 160 долларов (уменьшение ценности урожая из-за вывода земель из обработки) плюс 150 долларов (ценность производства там, где будут вовлечены в работу высвобожденные факторы производства). В целом эксплуатация железной дороги увеличит ценность всего производства на 20 долларов.

При этих численных значениях ясно, что лучше, чтобы железная дорога не была ответственна за причиняемый ею ущерб, что позволит прибыльно ее эксплуатировать. Конечно, можно изменить числа так, что выявятся другие ситуации, в которых окажется желательным, чтобы железная дорога была ответственной за ущерб. Этого достаточно для моей цели, которая заключалась в демонстрации того, что с экономической точки зрения ситуация, в которой наличествует «неоплаченный ущерб лесным насаждениям от паровозных искр», вовсе не обязательно нежелательна. Ее приемлемость определяется конкретными обстоятельствами. Когда экономист сравнивает альтернативные правовые условия хозяйствования, разумно сравнивать совокупный социальный продукт, создаваемый при различных правовых условиях.

IX. Пигувианская традиция. Частный продукт представляет собой ценность дополнительного продукта, возникшего в результате определенной деловой активности. Общественный продукт равен частному продукту за минусом падения производства где-либо еще, за что данный бизнес не платит компенсации. Так, если в бизнесе для производства определенного продукта ценностью в 105 долларов используются 10 единиц фактора (и никаких других факторов); и владелец этого фактора не получает компенсации за их использование, поскольку не может этому помешать; и эти 10 единиц фактора при наилучшем альтернативном использовании принесут продуктов на 100 долларов, тогда общественный продукт равен 105 долларов минус 100 долларов, т.е. 5 долларов. Если теперь бизнес платит за одну единицу фактора и ее ценность равна ценности предельного продукта, тогда общественный продукт увеличивается до 15 долларов. Если оплачиваются две единицы, общественный продукт увеличивается до 25 долларов и т.д., пока он не станет равен 105 долларам, после того как будут оплачены все единицы. Несложно понять, почему все экономисты с готовностью приняли эту довольно странную процедуру. Анализ сосредоточен на решениях отдельного бизнеса, и, поскольку издержки использования определенных ресурсов не приняты во внимание, поступления уменьшены на ту же величину.

Но ведь это означает, что ценность общественного продукта не имеет общественной значимости в любом случае. Мне кажется, что лучше использовать концепцию альтернативных издержек и подойти к проблеме через сравнение ценности продукта, приносимого факторами при альтернативном использовании или при альтернативных социальных установлениях. Основное преимущество ценовой системы в том, что она ведет к использованию факторов там, где ценность создаваемого с их участием продукта оказывается наибольшей или где она влечет меньшие издержки, чем альтернативные системы.

Вера в то, что бизнес, являющийся причиной вредных эффектов, должен быть принужден к возмещению ущерба несомненно, является результатом отказа от сравнения всего продукта, который может быть получен при альтернативных социальных установлениях. Ту же ошибку находим в предположении, что проблему вредных последствий нужно решать с использованием налогов или поощрений.

Современные экономисты склонны мыслить исключительно в терминах. Налог должен быть равен наносимому ущербу, а значит, должен зависеть от величины вредных последствий. Поскольку никто не говорит, что поступления от налогов должны идти тем, кто страдает от ущерба, это совсем не то же самое решение, которое предполагает принуждение бизнеса к возмещению ущерба именно тем, кто пострадал от ущерба, хотя экономисты в целом, кажется, просто не заметили этого и склонны рассматривать эти два решения как идентичные.

Предположим, что в районе, где прежде не было источников дыма, появилась фабрика, причиняющая дымом ущерб на 100 долларов в год. Предположим, что принято налоговое решение и что владелец фабрики платит ежегодно по 100 долларов до тех пор, пока его фабрика дымит. Предположим далее, что есть некое устраняющее дым устройство, годовые издержки на которое равны 90 долларам. В этих условиях такое устройство будет, конечно, установлено. Расходуя 90 долларов, владелец фабрики избежит расходов в 100 долларов и будет иметь ежегодно на 10 долларов больше. Однако достигнутое положение может и не быть оптимальным. Предположим, что несущие ущерб могут перебраться в другое место или принять какие-либо иные меры предосторожности, и это им обойдется в 40 долларов или будет эквивалентно потерям годового дохода на ту же величину. Тогда, если фабрика будет по-прежнему дымить, а окрестные жители куда-нибудь переедут или как-либо иначе приспособятся к этому, ценность производства увеличится на 50 долларов.

Если уж нужно, чтобы владелец фабрики платил налог, равный причиняемому ущербу, то явно желательно учредить двойную налоговую систему и заставить обитателей этого района платить столько же, сколько дополнительно платит владелец фабрики (или потребители его продукции) для предотвращения ущерба. При таких условиях люди не останутся в этом районе или примут другие меры для предотвращения ущерба, если издержки на это окажутся меньшими, чем издержки предпринимателя на предотвращение ущерба (цель производителя, разумеется, не столько в уменьшении ущерба, сколько в сокращении налоговых платежей).

Налоговая система, ограниченная налогом на производителя за причиняемый ущерб, поведет к несправедливому возрастанию издержек на предотвращение ущерба. Этого можно было бы, конечно, избежать, если бы можно было обложить налогом не причиняемый ущерб, а падение ценности производства (в широчайшем его понимании), имеющее причиной эмиссию дыма. Но для этого требуется детальное знание индивидуальных предпочтений, и я не в силах вообразить, как можно собрать данные, необходимые для такой системы налогов. В самом деле, предложение бороться с загрязнением воздуха и иными подобными проблемами с помощью налогов изобилует трудностями: проблема калькуляции, различие между средним и предельным ущербом, относительная величина ущерба для различных объектов собственности и т.д.

Нет нужды исследовать здесь эти проблемы. Для моих целей достаточно показать, что, даже если налог в точности равен ущербу для соседней собственности от выброса каждого дополнительного клуба дыма, вовсе не обязательно, что этот налог приведет к созданию оптимальных условий. Чем больше людей или деловых организаций оказываются в радиусе распространения дымового загрязнения, тем больше ущерб от данного источника дыма. Соответственно и налог будет расти вместе с ростом числа испытывающих ущерб. Это поведет к сокращению ценности продукта, производимого занятыми на фабрике факторами: либо потому, что сокращение производства под тяжестью налогов поведет к использованию факторов где-либо еще и менее ценными способами, либо потому, что факторы будут отвлечены на производство средств для сокращения выбросов дыма. Но люди, решающие поселиться в окрестностях фабрики, не учтут этого падения ценности производства, которое имеет причиной их присутствие. Эта неспособность учесть издержки, возлагаемые на других, сравнима с действиями владельца фабрики, который не учитывает ущерб, наносимый выбросами дыма. В отсутствие налога в окрестностях фабрики может оказаться слишком много дыма и слишком мало жителей; но при наличии налога дыма может оказаться слишком мало, а жителей слишком много. Нет причин предполагать, что какой-либо из этих исходов непременно предпочтительней другого.

X. Изменение подхода. Современный подход к проблеме экономической теории благосостояния страдает фундаментальными дефектами. Необходимо изменение подхода. Анализ в терминах расхождения между частным и общественным продуктами концентрирует внимание на отдельных недостатках системы и питает убеждение, что любые меры, устраняющие недостатки, непременно желательны. Внимание тем самым отвлечено от других изменений в системе, которые с необходимостью сопутствуют корректирующим мерам и которые могут порождать ущерб больший, чем исходные недостатки.

Но совсем не обязательно подходить к проблеме именно так. Экономисты, изучающие проблемы фирмы, обычно подходят к делу с позиций альтернативных издержек и сравнивают доход, получаемый при данной комбинации факторов, с возможностями альтернативной организации дела. Представляется желательным использовать схожий подход при разработке вопросов экономической политики и сравнивать полный продукт, получаемый при альтернативных социальных установлениях.

Конечная причина неспособности развить теорию, пригодную для решения проблемы вредных последствий, - ложное понятие фактора производства. Обычно он мыслится как нечто вещественное, что бизнесмен приобретает и использует (акр земли, тонна удобрений), а не как право выполнять определенные (физические) действия. Мы можем говорить о человеке, который владеет землей и использует ее как фактор производства, но ведь на самом деле землевладельцу принадлежит право выполнять предписанный набор действий. Права землевладельца не беспредельны.

Если о факторах производства мыслить, как о правах, становится легче понять, что право делать что-либо, имеющее вредные последствия (вроде дыма, шума, вони и т.д.), также является фактором производства. Мы можем использовать кусок земли таким образом, чтобы не давать другим пересекать ее, или ставить свою машину, или строить на ней свой дом, но точно так же мы можем использованием ее лишать их вида на пейзаж, или тишины, или чистого воздуха. Издержки осуществления прав (использования фактора производства) - это всегда убыток, сказывающийся где-либо еще как результат осуществления этого права.

6. Заметки к «Проблеме социальных издержек»

I. Теорема Коуза. Не мне принадлежит выражение «теорема Коуза», так же, как и точная формулировка теоремы, - автор того и другого - Стиглер. Однако смысл теоремы действительно основан на моей работе, в которой развита та же мысль, хотя и совсем иначе выраженная. Впервые я развил предположение, которое затем превратилось в теорему Коуза, в статье «Федеральная комиссия связи». Там я говорил: «Принадлежит ли вновь открытая пещера тому, кто ее открыл, тому, на чьей земле расположен вход в пещеру, или тому, кто владеет поверхностью земли, под которой расположена пещера, - зависит от закона о собственности. Но закон просто определяет человека, с которым следует заключить контракт на использование пещеры. Используется ли пещера для хранения банковской информации, природного газа или для выращивания грибов, зависит не от законов о собственности, но от того, кто больше заплатит за пользование пещерой - банк, корпорация природного газа или грибной концерн».

Затем я отметил, что это положение, которое трудно оспаривать в случае с правом на использование пещеры, может быть использовано также и для права на излучение электромагнитных волн (или на создание дымового загрязнения), и я иллюстрировал свои доводы делом Стурджес против Бриджмена, где врачу мешали шум и вибрация, создаваемые машинами кондитера. Используя цепь аргументов, которые теперь, видимо, достаточно известны, я показал, что независимо от того, имеет или нет кондитер право на создание шума и вибрации, это право было бы приобретено тем, для кого оно представляет наибольшую ценность (так же, как в случае с вновь открытой пещерой). Я подытожил аргумент, сказав, что, хотя «разграничение прав является существенной предпосылкой рыночных трансакций… конечный результат (который максимизирует ценность производства) не зависит от правового решения». Это и есть содержание теоремы Коуза.

Стиглер так формулирует теорему Коуза: «.. .в условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки всегда равны».

II. Будет ли достигаться максимизация богатства? Главный вопрос - разумно ли предполагать, подобно мне, что при нулевых трансакционных издержках переговоры приведут к соглашению, обеспечивающему максимизацию богатства. Утверждали, что это ошибочное предположение, и этому возражению придало вес то, что его выдвинул, помимо всех прочих, Самуэльсон.

В комментариях Самуэльсона выражена его давнишняя точка зрения, которую он впервые сформулировал в критике более грозного противника. Эджворт в «Математической психологии» (1881) утверждал, что два индивидуума, вовлеченные в обмен благами, закончат на «контрактной кривой», потому что в противном случае останутся такие точки, в которые они могут переместиться посредством обмена и в которых благосостояние каждого окажется выше.

Самуэльсон в своих «Основаниях экономического анализа» говорит о доводах Эджворта следующее: «…из любой точки, лежащей не на контрактной кривой, возможно движение по направлению к ней, которое принесет выгоду обоим индивидуумам. Это не то же самое, что сказать, вместе с Эджвортом, что обмен фактически неизбежно приведет нас в какую-то точку на контрактной кривой; ведь для многих типов двухсторонних монополий конечное равновесие может быть достигнуто за пределами контрактной кривой».

Конечно же, мы не можем исключить такого исхода, если стороны неспособны достичь согласия об условиях обмена, а значит, нельзя утверждать, что два индивидуума, ведущие переговоры об обмене, должны оказаться на контрактной кривой (даже в мире с нулевыми трансакционными издержками, где у обеих сторон в наличии вечность для согласования условий). Однако есть серьезные основания полагать, что доля случаев, в которых переговоры не приведут к соглашению, будет мала.

III. Теорема Коуза и ренты. Утверждают, что теорема Коуза не в силах учесть ключевую роль, которую играет наличие или отсутствие ренты. Рента представляет собой разницу между тем, что фактор производства приносит в данной деятельности, и тем, что он может принести при наилучшем альтернативном его использовании. Вовлеченные в деятельность факторы будут готовы, если нужно, выплатить сумму чуть меньшую, чем величина их рент, ради продолжения своего участия в этой деятельности, поскольку даже с учетом этого платежа они будут в лучшем положении, чем если им придется перейти к наилучшей из альтернатив. Точно так же они будут готовы оставить эту деятельность за любую плату, большую, чем сумма их рент, поскольку с учетом этого платежа они улучшат свое положение, перейдя к наилучшей из альтернатив и покинув нынешнюю деятельность. Если все это так, будет легко показать, что при нулевых трансакционных издержках размещение ресурсов останется тем же, независимо от правовой позиции в том, что касается ответственности за ущерб. Я проанализирую тот же пример, что и в моей прежней статье, - про скот и потраву посевов.

Поскольку ренты представляют собой рост ценности продукта (а значит, и дохода) вследствие того, что осуществляется какая-то специфическая деятельность, а не лучшая из ее альтернатив, то ценность продукта, как она измеряется рынком, максимизируется тогда же, когда максимизируются ренты. Если бы фермеры обрабатывали свою землю (а скотоводов не было бы), рост ценности производства вследствие их действий измерялся бы рентами факторов, участвующих в фермерстве. Если бы скотоводы разводили свой скот (а фермеров не было бы), рост ценности производства вследствие их действий измерялся бы рентами факторов, участвующих в скотоводстве. Если бы были сразу и фермеры, и скотоводы, но скот не трогал посевы, рост ценности производства измерялся бы суммой рент фермеров и скотоводов. Но предположим, что часть урожая стравлена скотом. В этом случае, когда одновременно осуществляются земледелие и скотоводство, рост ценности производства измеряется суммой рент фермеров и скотоводов за вычетом ценности посевов, потравленных скотом.

Проанализировав все эти ситуации видно, что размещение ресурсов остается тем же при всех обстоятельствах, независимо от правовых позиций. Более того, результаты в каждом случае обеспечивают максимизацию ценности производства, как она измеряется рынком, т.е. максимизацию величины, образуемой суммой рент скотоводов и фермеров за вычетом ценности потравленных посевов. Потрава посевов будет продолжаться только в том случае, когда ущерб будет меньше рент и скотоводов, и фермеров. Если ущерб больше, чем ренты фермеров или скотоводов, но не обоих сразу, будет прекращена та деятельность, для которой величина рент меньше величины ущерба. А если ущерб больше, чем ренты скотоводов и фермеров одновременно, то будет прекращена та деятельность, которая приносит меньшие ренты. При любых обстоятельствах общая ценность производства будет максимизирована.

V. Влияние трансакционных издержек. Причина заблуждения экономистов в том, что их теоретическая система не учитывает фактор, весьма существенный для того, кто намерен изучать воздействие изменений законов на размещение ресурсов. Этот неучтенный фактор и есть трансакционные издержки. При нулевых трансакционных издержках производитель включит в контракт все, что нужно для максимизации ценности производства. Если бы можно было предпринять нечто для сокращения ущерба и эти действия являлись наиболее дешевым средством для достижения подобного сокращения, они были бы осуществлены.

Но если трансакционные издержки учитываются, многие из этих действий не будут осуществлены, поскольку введение в контракты необходимых условий окажется делом более дорогостоящим, чем возможные выгоды. При ненулевых трансакционных издержках закон играет ключевую роль в определении того, как используются ресурсы. Но он делает и больше этого. При нулевых трансакционных издержках результат оказывается всегда одинаковым, потому что в контрактах права и обязанности сторон подвергаются все время таким изменениям, чтобы все стороны оказывались заинтересованными в действиях, максимизирующих ценность производства. При положительных трансакционных издержках внесение всех или части этих изменений в контракты оказывается делом чересчур накладным. Стимулы к осуществлению некоторых шагов, которые привели бы к максимизации ценности производства, исчезают. От закона зависит, каких именно стимулов будет недоставать. Может случиться, например, что ценность производства будет большей, когда те, кто порождает вредные последствия, не обязаны платить компенсацию тем, кто страдает от причиняемого им ущерба.

VI. Пигувианские налоги. Вплоть до публикации статьи «Проблема социальных издержек» воздействие различных правил об ответственности на размещение ресурсов почти не рассматривалось в экономической литературе. Следуя за Пигу, экономисты говорили о невозмещенном ущербе и предполагали при этом, что те, кто был причиной этих вредных воздействий, должны быть законом обязаны компенсировать ущерб тем, кто от него пострадал. Большинство экономистов полагали, что проблемы, возникающие, когда действия производителя наносят ущерб другим, наилучшим образом можно разрешить установлением соответствующей системы налогов и субсидий, я утверждал, что на налоговую систему нельзя возлагать задачу оптимального размещения ресурсов, даже если этого хотят власти.

В сочинениях экономистов маяк появляется ради того света, который, как предполагается, он бросает на вопрос об экономических функциях правительства. Он часто используется как пример услуги, которую должно предоставлять правительство, а не частное предприятие. По-видимому, экономисты имеют в виду при этом, что невозможность гарантировать получение платы за услугу с владельцев судов, которые выигрывают от существования маяка, делает для любой частной фирмы или отдельного человека невыгодными его строительство и содержание.

Поскольку сейчас средства собирают с потребителей услуг, был создан Консультативный комитет по маякам, в котором представлены судовладельцы, страховые компании и грузоотправители, и этот комитет участвует в обсуждении бюджета, качества работы и, наконец, планов нового строительства. За счет этого Маячная служба отзывчива на нужды своих потребителей, а поскольку за дополнительные услуги платят в конечном итоге судовладельцы, можно полагать, что они поддержат только те новые работы, которые обещают дополнительных благ больше, чем издержки на их осуществление. Можно предположить, что при переходе к финансированию из общих налоговых поступлений это административное устройство будет разрушено и служба станет менее эффективной.

Остается вопрос, как же могло случиться, что экономисты – эти выдающиеся умы – в своих экономических работах делали относительно маяков совершенно безосновательные утверждения, которые были фактически просто неверны? Объяснение в том, что эти высказывания экономистов о маяках не были результатом того, что они сами внимательно изучили службы маяков или прочитали подробный анализ, проделанный другим экономистом. Несмотря на частые ссылки в литературе на пример маяка, ни один экономист, сколько я знаю, никогда не проделывал исчерпывающего анализа системы финансирования и управления маяками. Маяки просто берут как пример для иллюстрации. Цель такого рода примеров в том, чтобы дать «подтверждающую деталь, сообщить художественную убедительность тому, что само по себе является сухим и неубедительным».

История ранних периодов Великобритании показывает, что, вопреки убеждению многих экономистов, услуги маяков могут обеспечиваться частными предпринимателями. В те дни купцы и судовладельцы могли просить у Короны для отдельного человека разрешение на строительство маяка и взимание пошлины с судов, которые получат выгоду от его существования. Частные владельцы строили, управляли, поддерживали и владели маяками, они могли их продавать или завещать по наследству. Роль правительства была ограничена созданием прав собственности на маяки и поддержанием этих прав. Пошлины собирали в портах агенты владельцев маяков.

Система, явно предпочитаемая Самуэльсоном, при которой правительство финансировало бы маяки из общих налогов, никогда не существовала в Британии. Можно закончить выводом, что экономистам не следует ссылаться на маяк как на пример услуги, которую может предоставлять только правительство.

Рональд Коуз, или Сотворение рынков
Ростислав Капелюшников

Фирмы, как показал Коуз, возникают как ответ на дороговизну рыночной координации. Многие виды сделок дешевле производить внутри фирм, не прибегая к посредничеству рынка. В той мере, в какой механизм командного управления позволяет экономить трансакционные издержки, фирма вытесняет рынок. Но тогда встает вопрос прямо обратного свойства: почему экономика не может вся сверху донизу - наподобие единой гигантской фирмы - строиться исключительно на командном механизме, как уповали на то сторонники централизованного планирования? Коуз объяснял и это: координация экономической деятельности с помощью приказов из единого центра также сопряжена с немалыми издержками, и эти издержки бюрократического контроля лавинообразно нарастают по мере увеличения размеров организации. Речь идет об оптимальных размерах фирмы. А они, как установил Коуз, определяются границей, где издержки рыночной координации сравниваются с издержками административного контроля. До этой границы выгодна иерархия, после - рынок.

Из неоклассической микроэкономической теории известно, что оптимальное размещение ресурсов достигается при равенстве цены товара его предельным издержкам. Осложнения возникают, если фирма действует в условиях возрастающей доходности, когда при увеличении объема выпуска предельные издержки не увеличиваются, а снижаются. Это должно приводить к формированию так называемых «естественных монополий». Поскольку при объеме выпуска, при котором обеспечивалось бы равенство цены предельным издержкам, естественный монополист был бы неспособен окупить свои затраты, ему становится выгодно производить меньше, чем это оптимально с точки зрения общества. Стандартным предписанием, направленным на преодоление возникающей отсюда неэффективности, является идея устанавливать для естественных монополий цены на уровне предельных издержек, а их убытки покрывать за счет субсидий из государственного бюджета. Считается, что таким образом государство может способствовать достижению оптимальности в размещении ресурсов.

Однако, как ясно показал Коуз, подобное решение совсем не обязательно будет оптимальным. Для осуществления ценообразования на основе предельных издержек государству пришлось бы вводить новые или повышать существующие налоги, и связанные с этим искажения в размещении ресурсов вполне могут оказаться еще больше, чем искажения, связанные с расхождениями между ценой и предельными издержками. Лечение может быть хуже самой болезни. Кроме того, государственное регулирование само по себе требует затрат, и подчас весьма внушительных. Если учесть, с какими информационными трудностями будут связаны попытки определить уровень предельных издержек, а также принять во внимание, что чиновники - живые люди со всеми присущими им слабостями, то преимущества «предельного ценообразования» с помощью государственных субсидий становятся более чем проблематичными. Если сравнить потери, порождаемые несовершенством реального механизма ценообразования, с издержками государственного вмешательства, выбор будет не в пользу последнего. Ошибка возникает оттого, что действительная ценовая практика противопоставляется идеальной схеме, воплощение которой, как неявно допускают, обойдется «даром».

Статья «Проблема социальных издержек» (1960) была направлена против господствовавшей в экономической теории тенденции везде, где только можно, отыскивать так называемые «провалы рынка» и призывать к государственному вмешательству для их преодоления. Одним из таких явных «провалов рынка» считалась ситуация с внешними или, как еще говорят, «экстернальными» эффектами. В учебниках по экономике обычно утверждается, что содержатели маяков или владельцы пасек не в состоянии проконтролировать, кто именно пользуется их услугами, чтобы взимать за это плату. Поэтому при принятии решений они не берут в расчет ту выгоду, которую непроизвольно приносят другим. С точки зрения общества происходит перепроизводство благ с отрицательными внешними эффектами и недопроизводство с положительными.

Возникают расхождения между частными и социальными издержками (где социальные издержки равны сумме частных и экстернальных издержек) либо между частными и социальными выгодами (где социальные выгоды равны сумме частных и экстернальных выгод). (Отсюда, собственно, и название статьи Коуза.) Как можно исправить эту неоптимальность? Стандартное предписание - введение государством специального налога на тех, кто порождает отрицательные экстерналии и установление контроля за их деятельностью. И, наоборот, субсидирование государством деятельности с положительными внешними эффектами. Так удается устранить «провалы рынка» и восстановить оптимальность в размещении ресурсов. Эта аргументация в пользу государственного участия была развита английским экономистом А. Пигу и стала составной частью «экономики благосостояния», одного из важнейших разделов неоклассической теории.

Однако Коуз выявил ошибочность подобного хода рассуждений. Он показал, что в большинстве случаев рынок сам способен справляться с внешними эффектами. Теорема Коуза утверждает: если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться эффективной и неизменной независимо от того, как первоначально были распределены права собственности. Говоря иначе, конечные результаты производства не будут зависеть от действия правовой системы, если ценовой механизм работает без издержек.

Из теоремы Коуза вытекало несколько принципиально важных выводов. Во-первых, что внешние эффекты носят обоюдный характер. Фабричный дым причиняет ущерб городским жителям, но запрет на выбросы оборачивается убытками для хозяина фабрики (а стало быть, и для потребителей ее продукции). С экономической точки зрения речь должна идти не о том, «кто виноват», а о том, как минимизировать величину совокупного ущерба. Во-вторых, она раскрывала экономический смысл прав собственности. Четкая их спецификация до такой степени, что все результаты деятельности каждого агента касались бы его и только его, превращала бы любые внешние эффекты - во внутренние. А значит, источником экстерналий в конечном счете служат размытые или неустановленные права собственности.

В-третьих, теорема Коуза как бы выворачивала наизнанку стандартные обвинения, выдвигаемые против рынка и частной собственности. Так, примеры разрушения окружающей среды обычно рассматриваются как эксцессы частной собственности. Коузовский анализ показал, что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот, поскольку четко установленные права собственности побуждают частных агентов не игнорировать, а, напротив, принимать во внимание все те издержки или выгоды, которые их действия могут приносить другим. В этом смысле важнейшим фактором, ведущим к деградации окружающей среды, оказывается не избыточное, а недостаточное развитие частной собственности. Если кто и «проваливается» в подобных ситуациях, то не рынок, а государство, неспособное обеспечить четкую спецификацию прав собственности.

В-четвертых, Коуз продемонстрировал, что ключевое значение для успешной работы рынка имеют трансакционные издержки (по ведению переговоров и т.п.). Если они малы, а права собственности четко определены, то рынок способен сам, без участия государства, устранять внешние эффекты: заинтересованные стороны смогут самостоятельно прийти к наиболее рациональному решению. При этом не будет иметь значения, кто именно обладает правом собственности. Участник, способный извлечь из обладания правом наибольшую выгоду, просто выкупит его у того, для кого оно представляет меньшую ценность. Для рынка важно не то, кто именно владеет данным ресурсом, а то, чтобы хоть кто-то им владел.

В-пятых, даже тогда, когда трансакционные издержки велики и распределение прав собственности влияет на эффективность производства, государственное регулирование необязательно представляет наилучший выход из положения. Нужно еще доказать, что издержки государственного вмешательства будут меньше потерь, связанных с «провалами рынка». Коуз с предельной наглядностью выявил сам механизм сотворения рынков: рынок заработает, как только будут разграничены права собственности и появится возможность для заключения сделок по обмену ими по взаимоприемлемым ценам.

Идеи Коуза получили широкое применение при изучении самых разнообразных, порой неожиданных, проблем. Интересные эксперименты начались и в экологической политике, когда для той или иной местности стали устанавливаться допустимые уровни ущерба окружающей среде, а затем открывалась свободная торговля правами на ее загрязнение в этих пределах. Уровень выбросов определяется правами, приобретенными каждым агентом. При такой системе производители становятся заинтересованы в использовании экологически более чистых технологий и в перепродаже имеющихся у них прав тем, кто справляется с этим хуже.

Главная цель теоремы Коуза заключалась в том, чтобы от противного доказать определяющее значение как раз положительных трансакционных издержек. Коуз ввел представление о собственности как о пучке прав, которые могут покупаться и продаваться на рынке. В процессе обмена права собственности начнут переходить к тем, для кого они представляют наибольшую ценность - производственную или непосредственно потребительскую. Они, следовательно, будут передаваться, расщепляться, комбинироваться и перегруппировываться таким образом, чтобы это обеспечивало максимальный экономический выигрыш. Но перегруппировка прав станет происходить только в том случае, если ожидаемая выгода больше издержек, связанных с осуществлением соответствующей сделки. Поэтому именно от трансакционных издержек зависит, как будут использоваться права собственности, какой - и насколько эффективной - будет структура производства. Коуз настаивал на том, что трансакционные издержки должны быть в явном виде включены в экономический анализ. В реальном мире с ненулевыми трансакционными издержками - это принципиальный для Коуза момент - права собственности перестают быть нейтральным фактором.

Три работы Коуза - «Спор о предельных издержках», «Проблема социальных издержек» и «Маяк в экономической теории» - складываются в своеобразную трилогию, демонстрирующую, на какой шаткой концептуальной основе покоится стандартная экономическая теория благосостояния. Монополии, экстерналии и общественные блага принято рассматривать в качестве трех безусловных «провалов рынка», когда, предоставленный самому себе, он будет не в состоянии обеспечить достижение эффективного результата. Однако в первой из перечисленных работ Коуза было доказано, что последствия регулируемой монополии бывают гораздо хуже, чем нерегулируемой; во второй - что обнаружение того или иного внешнего эффекта никак не является достаточным основанием для государственного вмешательства; в третьей - что частные экономические агенты способны справляться с проблемой производства общественных благ успешнее, чем это делает государство. В результате все практические предписания по преодолению «провалов рынка», вытекающие из неоклассической теории благосостояния, лишаются концептуального обоснования и повисают в воздухе: оказывается, что они с высокой степенью вероятности будут не улучшать, а ухудшать исходную ситуацию.

Но важно отметить, что подобное отношение Коуза к вмешательству государства в экономику ни в коей мере не было предвзятым, догматическим, идеологически заданным. В начале своей научной карьеры он находился под сильным влиянием социалистических идей и разделял веру многих экономистов того времени в благотворность государственного контроля. Изменение его взглядов на роль государства было постепенным и определялось реальными фактами, которые перед ним открывались. Сначала исследования, проведенные им самим в Великобритании, заставили Коуза усомниться в преимуществах национализации, а позднее, в США, многочисленные эмпирические работы, появлявшиеся на страницах Journal of Law and Economics, окончательно убедили его в неэффективности существующей системы государственного регулирования: «Главный урок, который можно извлечь из этих исследований, очевиден: все они предполагают, что регулирование неэффективно и даже тогда, когда его воздействие существенно, общий итог оказывается плохим, так что потребители получают продукцию или худшего качества, или по более высоким ценам, или то и другое одновременно. На самом деле этот результат обнаруживается с таким постоянством, что возникает недоумение: почему же среди всех этих исследований невозможно отыскать хотя бы нескольких примеров, когда бы государственные программы приносили больше пользы, чем вреда?»

Но это не значит, что, по мнению Коуза, любое государственное вмешательство заведомо обречено на неэффективность. Просто в современных условиях государство берется за слишком многое, что выходит далеко за границы его возможностей: «наиболее вероятная причина, почему мы получаем такие результаты, состоит в том, что. государственное регулирование достигло уже той стадии, когда во многих сферах деятельности его предельный продукт, как выражаются экономисты, оказывается уже отрицательным».

Рональд Коуз критически настроен к поглощенности микроэкономической теории проблемой индивидуального выбора, когда потребитель из живого человека превращается в «согласованный набор предпочтений», фирма - в комбинацию кривых спроса и предложения, а обмен может совершаться при отсутствии рынка. С точки зрения Коуза, главный недостаток неоклассической парадигмы в ее «институциональной стерильности»: реальная институциональная среда, в которой действуют люди, не находит в неоклассических моделях адекватного отражения.

Коуз убежден, что институциональное решение любой проблемы всегда многовариантно, и поэтому нелепо по всякому поводу призывать к расширению участия государства в экономике, тогда как более эффективными могут оказаться меры по поощрению конкуренции, изменению правовых процедур, отмене предыдущих административных регламентаций или организации нового рынка.

Именно в отсутствии рыночных институтов, обеспечивающих минимизацию трансакционных издержек, Коуз усматривает главную беду бывших социалистических стран.

Возможно, вас также заинтересует:

Prima facie (лат.) – на первый взгляд

Рональд КОУЗ (Coase)
(род. 29 декабря 1910 г.)
Нобелевская премия по экономике 1991 г.
Английский экономист Рональд Гарри Коуз родился в Уилсдене, пригороде Лондона. Его отец был телеграфистом, мать тоже работала почтовой служащей, но после замужества оставила работу. Родители К. не получили образования, но были достаточно грамотными людьми. Предметом увлечения обоих был спорт. К. - единственный ребенок в семье, у него был обычный для мальчика интерес к спорту, но преобладало увлечение учебой. В детстве у К. наблюдалась небольшая слабость в ногах, и поэтому он начал учиться в школе для детей с недостатками в физическом развитии. В классическую среднюю школу он поступил в возрасте 12 лет (вместо обычных 11). Это обстоятельство сказалось в дальнейшем на его биографии.
В 1927 г. К. выдержал с отличными оценками по истории и химии экзамены, дающие право продолжения учебы в университете. Однако он предпочел остаться еще на два года в школе, намереваясь освоить в качестве своего рода студента-заочника программу первого курса исторического факультета Лондонского университета с последующей сдачей промежуточных экзаменов и переходом в университет. Поскольку для получения диплома историка требовалось знание латыни, а К., из-за того что поступил в школу на год позже, не смог выучить ее, он решил заниматься по программе курса естественные; наук, специализируясь по химии. Но вскоре убедился, что это не его призвание, и тогда единственной специальностью, по которой можно было заниматься в школе с последующим переходом в университет, оставалась коммерция. К. сдал экзамены по этому курсу и в 1929 г. перешел в Лондонскую школу экономики (ЛШЭ).
Специальность Коуза не предполагала изучения экономической теории - основное место в программе занимали бухгалтерский учет, статистика, право. Однако Коуз имел много друзей-"теоретиков" и участвовал в неформальных обсуждениях различных проблем экономической теории.
На последнем этапе обучения будущие бакалавры коммерции должны были посещать семинары по управлению предприятием (business administration), которые вел новый заведующий кафедрой коммерции А. Плант. Для Рональда эти семинары имели огромное значение. Как писал он сам: "Я получил огромный подарок судьбы, который оказал влияние на все, чем я занимался впоследствии". Что же произошло на этих семинарах?
На своих занятиях А. Плант, помимо всего прочего, рассказывал студентам об удивительном механизме "невидимой руки", которая управляет всеми производителями. Настоящим управляющим в хозяйстве являются потребители, а менеджеры только выполняют их команды. Вслед за многими экономистами того времени, Плант считал, что "нормальная экономическая система работает сама по себе",3 и отрицал необходимость централизованного планирования.
Тем не менее действительность ставила эту теорию под сомнение: разгар Великой депрессии, повсюду массовая безработица, рынки бессильны этому помочь. Для выхода из ситуации все чаще предлагаются различные варианты планирования хозяйственной деятельности.
Были и факты другого рода: в России централизованное управление хозяйством становилось реальностью. Хозяйство перестраивалось по ленинскому принципу "вся страна - единая фабрика". Среди западных экономистов шли споры по поводу централизованного планирования, в этой дискуссии неизбежно возникал вопрос о причинах возникновения фирм и о пределах их роста. Все это не могло не повлиять на развитие взглядов Р. Коуза (который, между прочим, в то время симпатизировал социалистам).
Когда подошло время выпускных экзаменов, Коуз собирался продолжить работу в Лондонской школе экономики, занимаясь вопросами промышленного права. Еще немного, и Коуз несомненно стал бы юристом, но произойти этому было не суждено. Во многом благодаря хлопотам А. Планта Лондонский университет наградил Р. Коуза поездкой для учебы в Америке, фактически предопределив этим его дальнейшую судьбу.
В 1931-1932 гг. Коуз работал в США, изучая вертикальную и горизонтальную интеграцию промышленности этой страны. Хотя А. Плант на своих лекциях обсуждал различные варианты отраслевой организации, единая теория, объясняющая существующие различия, отсутствовала. В Соединенных Штатах Коуз встретился с известными экономистами (в том числе с В. Леонтьевым и Ф. Найтом) и посетил множество фирм с различными типами организации, собирая эмпирический материал для своей работы. Результатом этой работы было рождение нового подхода к объяснению факта существования фирмы. В письме 1932 г. он пишет: "Я развиваю теорию, согласно которой экономическая интеграция есть результат преодоления ограниченности мелкого производства - в сущности это объединение мелких производителей в различных отраслях с целью получения выгод крупномасштабного производства". И далее: "Интеграция - это объединение под одним контролем нескольких различных функций".4 Здесь возникает вопрос: как соотнести интеграцию (особенно вертикальную) с общепринятой трактовкой специализации. Ведь эти тенденции в известном смысле противоположны. Для этого, очевидно, необходимо как-то их измерить, найти критерий оценки, причем экономический критерий, такой как, например, издержки. Коуз пишет: "Я считал, что необходимо изучить затраты, связанные с объединением различных комбинаций функций под централизованным контролем. Это привело меня [тогда] к мысли, что разделение интеграции на вертикальную и горизонтальную не имеет значения. Принципиально важен момент фактического объединения различных функций под одним контролем, стадия, слабо изученная".5
Таким образом, уже в 1932 г. идея о затратах на координацию была сформулирована (об этом говорит лекция, прочитанная в октябре этого года). Но публиковать ее Коуз не спешит. Отчасти это было вызвано природной скромностью и осторожностью автора. Отчасти тем обстоятельством, что молодой Коуз был всецело поглощен преподаванием и исследованиями и сам, возможно, не отдавал себе отчета в значимости своих идей.
В 1932-1935 гг. он преподает в Школе экономики и коммерции в г. Данди и в Ливерпульском университете. В 1935 г. он возвращается в Лондонскую школу экономики и начинает читать курс лекций по общественным услугам (public utilities) в Великобритании. И только в 1937 г., наконец, публикует статью "Природа фирмы", в которой излагает свою точку зрения на причины объединения независимых производителей в фирмы.
Позже значение открытия трансакционных затрат будут сравнивать с открытием новой элементарной частицы в физике. И хотя некоторое время эта "частица" будет оставлена экономистами без внимания, спустя три десятилетия из нее разовьется целая ветвь экономической теории - неоинституционализм.
Каким образом Коузу удалось совершить открытие "новой элементарной частицы" в хозяйстве? Какими обстоятельствами мы можем объяснить это достижение?
Во-первых, это были годы "высокой теории" и в стенах Лондонской школы экономики царила атмосфера активной творческой деятельности, которая стимулировала всех принимать активное участие в разработке новой экономической науки. Этот энтузиазм и вера в собственные силы стали причиной многих открытий в 1930-х гг.
Во-вторых, А. Плант не только спровоцировал размышления Коуза, но и внушил ему тягу к исследованиям реального хозяйства. Как писал сам Коуз: "Основное влияние Арнольда Планта на мое творчество заключалось в том, что он обратил внимание на те вопросы, касающиеся деловой практики, которые в то время оставались без удовлетворительного ответа".
Залогом успеха оказалось мышление молодого Коуза, свободное от общепринятого восприятия экономической науки. Впоследствии он сам писал: "Если вы получаете серьезную подготовку, вас учат мыслить определенным образом, а это значит, что есть некоторые вещи, о которых вы просто не задумываетесь".
В дальнейшем этот здравый смысл, позволивший неспециалисту объяснить фундаментальное явление в хозяйстве, помог Коузу проявить себя и в других разделах экономической науки.
Во время второй мировой войны Коуз работал в правительственных службах - в Комиссии по лесному хозяйству, затем в Центральной статистической службе. Вернуться в Лондонскую школу экономики ему удалось лишь в 1946 г. Он стал читать один из ключевых курсов - "Основы экономической теории", а также продолжил исследования общественных услуг (а именно почты и радиовещания).
В 1948 г. Коуз провел 9 месяцев в США, получая стипендию, учрежденную Рокфеллером, и изучая американскую радиовещательную отрасль. Вскоре после этого, в 1950 г., вышла в свет его книга "Британское радиовещание: исследование монополии".
В 1955 г. Р. Коуз эмигрирует в Соединенные Штаты Америки. Первоначально он работает в Университете Буффало, но в 1959 г., после года работы в Центре продвинутого изучения поведенческих наук, переходит на экономический факультет Виргинского университета. Коуз сохраняет свой интерес к общественным услугам (в особенности применительно к радиовещанию), и в течение года работы в Центре он пишет статью "Федеральная комиссия связи", которая была опубликована в 1959 г. Федеральная комиссия занималась вопросами регулирования радиовещательной отрасли в США, включая распределение частотного диапазона. Коуз рассмотрел процедуры, которым следовала комиссия, и пришел к выводу, что распределение осуществлялось весьма неэффективно. Он попытался предложить распределение частот через ценовой механизм (права отдаются лицу, предлагающему большую цену).
Часть его рассуждений была критически воспринята рядом экономистов Чикагского университета. В связи с этим было решено встретиться тихим вечером у А. Директора (профессора Чикагского университета, тестя М. Фридмена) и обсудить эти вопросы в спокойной и уютной обстановке. В ходе этой встречи Р. Коуз убедил несогласных, вследствие чего ему было сделано предложение опубликовать свои аргументы в "Журнале права и экономики" ("The journal of law and economics"). Несмотря на то что основная мысль в скрытом виде уже содержалась в работе "Федеральная комиссия связи", Коуз написал другую статью - "Проблемы социальных затрат", в которой он более подробно изложил и развил свои взгляды. Эта статья появилась в начале 1961 г. и в отличие от его работы 1937 г. имела мгновенный успех. Ее широко обсуждали в то время и продолжают обсуждать в современной экономической литературе и поныне. Приятный казус судьбы состоял в том, что если бы экономисты из Чикагского университета не посчитали бы выводы работы "Федеральной комиссии связи" ошибочными, то вполне очевидно, что статье "Проблемы социальных затрат" никогда не суждено было бы быть написанной.
Основная идея этой замечательной статьи со множеством примеров из реального хозяйства была проста - неважно, кто владеет правом использования ресурса, это право все равно купит тот, кто получит от него более высокую прибыль. Закон просто определяет человека, с которым нужно заключить контракт на использование ресурса.
Вскоре Дж. Стиглер в своей работе "Теория цены" окрестит это утверждение теоремой Коуза, перефразировав его следующим образом: "В условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки равны".
В 1964 г. Р. Коуз перешел в Чикагский университет, где работает и по сей день. Там он стал редактором уже известного нам "Журнала права и экономики", сохранив эту должность до 1982 г. Работа редактора служила источником огромного удовлетворения - Коуз поощрял экономистов и юристов писать о различных сторонах функционирования рынка и о том, как правительство регулирует хозяйственную деятельность. Журнал сыграл ключевую роль в создании нового направления исследований на стыке двух наук - права и экономической теории.
Здравый смысл никогда не подводил Коуза. Практически во всех вопросах, о которых ему приходилось писать, Коуз оказывался весьма проницательным критиком существующей теории и предлагал простые и разумные способы исправления недостатков.
В 1920-е гг., например, было принято говорить о предельных издержках, как о издержках дополнительной фирмы. Этот подход показался Р. Коузу неубедительным, и он выразил свои сомнения А. Планту. Тот ответил, что, возможно, было бы лучше использовать для экономического анализа термин "предельные издержки дополнительной единицы продукции". Поступив, как посоветовал Плант, Р. Коуз вместе со своим другом Фоулером построили кривую предельных издержек и показали связь между ней и кривой средних издержек. Велико же было их разочарование, когда они, заглянув в одно из приложений "Экономической теории благосостояния", обнаружили, что А. Пигу сделал это раньше их.
Р. Коуз хорошо понимал недостатки методологии экономической науки - особенно такой разработанной ее части, как микроэкономика. По мнению Коуза, последняя умеет объяснять максимизирующее поведение идеальных фирм и потребителей, но на самом деле это объяснение бессодержательно. Согласно теории, люди выбирают то, что они выбирают.
Этот метод анализа максимизирующего поведения, получивший название экономического подхода, сделал возможным эскпансию экономистов в другие социальные науки. Но этот упор на логике выбора пошел не на пользу самой экономической теории. Теория создала потребителей, не имеющих и следов принадлежности к человечеству, фирмы, не знающие, что такое организация, обмен, осуществляемый вне рынков.
Кроме того, современная экономическая теория использует чрезмерно точный и математизированный анализ для объяснения вещей, которые могут быть поняты с помощью более простых рассуждений. Во многих случаях экономическая теория оказывается в плену своего метода. Сначала экономисты хорошенько осваивают технику анализа, а потом думают, где бы его применить. Поскольку к реальным фирмам и потребителям часто этот метод анализа применить невозможно, экономисты придумали воображаемые экономические системы, превратив анализ в игру.
"Забавно получать награду в восьмидесятилетнем возрасте за работу, которую выполнил в двадцать", - сказал Коуз в своей нобелевской лекции. Судьба оказалась несправедлива к этому человеку, продемонстрировав этим его гениальность. Ведь остальные экономисты не только не смогли сами изобрести этот анализ, но еще несколько десятилетий после того, как это сделал Коуз, не могли осознать фундаментальное значение изобретенного.
и т.д.................